Русские поэты XIX века: Хрестоматия

Вообще проза Тургенева взросла на его поэзии, питалась ею. Не случайно творения писателя принадлежат к наиболее ярким образцам русской поэтической прозы. Несмотря на то что сам автор впоследствии не любил говорить о своём поэтическом прошлом, считал первые опыты несовершенными и слабыми, нехотя их публиковал, в его ранних стихотворениях уже заключался огромный потенциал того художественного явления, имя которому – Тургенев.

Правда, справедливости ради стоит отметить, что, не относясь к своему собственному поэтическому творчеству серьезно, Тургенев тем не менее не прекращал писать стихи вплоть до конца жизни. Он сочинял романсы для Полины Виардо, делал русские подтекстовки-переводы стихотворений Гейне, Гёте, Поля и других европейских поэтов для переложения их на музыку. Писал он и для себя, не предназначая стихи для печати. Это были и философские размышления, и литературные пародии, и эпиграммы.

Почти все лирические произведения Тургенева удивительно музыкальны, пластичны; многие стихотворения стали замечательными романсами, снискавшими большую известность. Произошло это, правда, большей частью уже после смерти писателя, когда вышли в свет стихотворные сборники (1885-й, 1891-й годы). Но и при жизни Тургенева некоторые его оригинальные поэтические опыты перелагались на музыку. Так, к стихотворению «В дороге» («Утро туманное, утро седое…»), появившемуся в печати еще в 1845 г., обращались профессиональные композиторы, пользовался признанием и народный, «цыганский» вариант песни, появившийся во многом благодаря внутренней музыкальности самого текста: трехстопному дактилю, чередованию женских и дактилических окончаний, элегической интонации. Самый же известный вариант романса «Утро туманное, утро седое…» появился в начале XX столетия (композитор В.В. Абаза), в результате это стихотворение стало самым «узнаваемым» в тургеневском поэтическом наследии.

Тургенев является в России и создателем особого жанра стихотворений в прозе, удивительного художественного явления, гармонически соединяющего, казалось бы, несоединимое – поэзию и прозу.

ВЕЧЕР

Дума

В отлогих берегах реки дремали волны;
Прощальный блеск зари на небе догорал;
Сквозь дымчатый туман вдали скользили челны —
И, грустных дум и странных мыслей полный,
На берегу безмолвный я стоял.

Маститый царь лесов, кудрявой головою
Склонился старый дуб над сонной гладью вод;
Настал тот дивный час молчанья и покою,
Слиянья ночи с днем и света с темнотою,
Когда так ясен неба свод.

Все тихо: звука нет! все тихо: нет движенья!
Везде глубокий сон – на небе, на земле;
Лишь по реке порой минутное волненье:
То ветра вздох; листа неслышное паденье;
Везде покой – но не в моей душе.

Да, понял я, что в этот час священный
Природа нам даёт таинственный урок —
И голос я внимал в душе моей смущенной,
Тот голос внутренний, святой и неизменный,
Грядущего таинственный пророк.

Кругом (так я мечтал) все тихо, как в могиле;
На все живущее недвижность налегла;
Заснула жизнь; природы дремлют силы —
И мысли чудные и странные будила
Во мне той ночи тишина.

Что если этот сон – одно предвозвещанье
Того, что ждет и нас, того, что будет нам!
Здесь света с тьмой – там радостей, страданий
С забвением и смертию слиянье:
Здесь ночь и мрак – а там? что будет там?

В моей душе тревожное волненье:
Напрасно вопрошал природу взором я;
Она молчит в глубоком усыпленье —
И грустно стало мне, что ни одно творенье
Не в силах знать о тайнах бытия.

1838

* * *