Русские поэты XIX века: Хрестоматия

Константин Константинович Случевский родился в Петербурге в семье высокопоставленного чиновника, сенатора. Учиться мальчика отдали в кадетский корпус. Успешно окончив его, он поступил на службу в гвардейский Семеновский полк. Военная карьера продолжилась учебой в Академии Генерального штаба. Но на этом и закончилась. В 1860 г. Случевский вышел в отставку и вскоре уехал за границу. Этому предшествовали важные события. Его дебют как поэта состоялся в 1857 г. и вызвал противоречивые отклики. Первыми стихотворениями Случевского восторгались И. Тургенев, который увидел в них «зародыши великого таланта», и А. Григорьев. Иного мнения придерживались Н. Добролюбов и В. Курочкин, обрушившие на начинающего поэта целый шквал резких сатирических оценок и пародий. Случевский воспринял эту полемику болезненно и надолго замолчал. Возможно, что это обстоятельство сыграло свою роль в его решении уехать из России.

Почти пять лет Случевский учился в Париже, Берлине, Гейдельберге, окончив университет последнего со степенью доктора философии.

Вернувшись домой, он поступил на государственную службу, достигнув в итоге весьма высоких постов и чинов. Все эти годы он не прекращал литературной деятельности, заявив о себе не только в поэзии, но и в прозе. Однако в печати его сочинения стали появляться только с 1871 г., а первое собрание стихотворений в четырех книгах печаталось в течение 1880—1890-х годов.

Одним из первых в русской поэзии Случевский публиковал не отдельные произведения, а своеобразные циклы: «Думы», «Женщина и дети», «Лирические», «Мефистофель», «Из дневника одностороннего человека», «Песни из «Уголка»» и др. В каждый такой цикл входило от пяти до двадцати стихотворений. Объектом его лирико-философских размышлений были смысл истории, судьба человека, «вечные» противоречия жизни. Случевский уходит от традиций русской классической поэзии, в частности, в изображении природы. Место метафоры в его стиле свидетельствует о рождении новой поэтической эпохи. Он воспевает нетрадиционную, непривычную красоту – «ветвей изломы и изгибы»: «Отселе слышу новых звуков//Ещё не явленный полёт». В то же время Случевский вовсе не отрицает ценности прежней морали и эстетики:

Где, скажите мне, тот смысл живого гения,
Тот полуденный в саду старинном свет,
Что присутствовали при словах Евгения,
Тане давшего свой рыцарский ответ?

Где кипевшая живым ключом страсть Ленского?
Скромность, общая им всем, движений чин?
Эта правда, эта прелесть чувства женского,
Эта искренность и честность у мужчин?

Неудивительно, что поэт не принял зарождающегося декадентства. Новая поэтическая эпоха, представителем которой он себя ощущал, в его глазах не умаляет уверенности в том, что истинная словесность бессмертна. В стихах Случевского предчувствуется поэзия двадцатого века.

ИЗ ЦИКЛА «ДУМЫ»

Да, трудно избежать для множества людей
Влиянья творчеством отмеченных идей,
Влиянья Рудиных, Раскольниковых, Чацких,
Обломовых! Гнетут!.. Не тот ли гнёт цепей,
Но только умственных, совсем не тяжких, братских…
Художник выкроил из жизни силуэт;
Он, собственно, ничто, его в природе нет!
Но слабый человек, без долгих размышлений,
Берёт готовыми итоги чуждых мнений,
А мнениям своим нет места прорасти, —
Как паутиною все затканы пути
Простых, не ломаных, здоровых заключений,
И над умом его – что день, то гуще тьма
Созданий мощного, не своего ума…

ИЗ ЦИКЛА «ЖЕНЩИНА И ДЕТИ»

В костюме светлом Коломбины
Лежала мёртвая она,
Прикрыта вскользь, до половины,
Тяжёлой завесью окна.
И маска на сторону сбилась;
Полуоткрыт поблекший рот…
Чего тем ртом не говорилось?
Теперь он в первый раз не лжёт!

«ИЗ ДНЕВНИКА ОДНОСТОРОННЕГО ЧЕЛОВЕКА»