Русские полководцы XIII-XVI веков

Сын Ивана III великий князь Василий Иванович был еще более склонен к деспотизму, нетерпим к чужому мнению, чем его отец. Он отправлял в темницу и на плаху своих придворных не только за "дело", но даже и за "слово", направленное против его особы. Примером может служить печальная участь Максима Грека и его собеседников из числа московской знати. Все они так или иначе поплатились за свое вольнодумство в ходе "расследования" 1524–1525 гг. Все эти явления не обошли стороной и потомков Даниила Щени. В их судьбе, как в капле воды, отразилась одна из особенностей российской жизни — неизменно присутствующая в ней тяга к уничтожению людей, наиболее одаренных в той или иной области.

Василий III. Французская гравюра. XVI в. Три русских всадника. Из книги С. Герберштейна "Записки о Московии". XVI в.

Сын Даниила Щени Михаил пошел по стопам отца. Мы постоянно встречаем его в войсках начиная с 1510 г. то на южной границе, то под. Псковом, то в Смоленске. Князь Михаил (по прозвищу отца он получил свою "фамилию" — Щенятев) прошел суровую воинскую школу под началом самого строгого, но и самого опытного учителя — собственного отца. Известно, что в 1513 г. во втором смоленском походе он командовал полком правой руки в войске Даниила Щени. Там же, "на правой руке" у отца, он был и во время кампании 1514 и 1515 гг. (38, 35).

Василий III, чтя старого воеводу и ожидая новых побед от его сына, не позднее 1513 г. дал ему думный чин боярина. Не станем утомлять читателя перечнем служб и походов Михаила Щенятева. Заметим лишь, что он все время на коне, на передовых рубежах обороны Руси. Но где-то в середине 20-х гг. Михаил попадает в опалу. Вероятно, это было связано с разгромом правительством кружка московских вольнодумцев, "душой" которого был Максим Грек, или же с тем глухим, но широким недовольством, которое вызвал у московской знати противоречивший церковным канонам развод Василия III с его первой женой Соломонией Сабуровой.

В 1528 г. Михаил, как видно, прощенный великим князем, стоял с войсками в Костроме. Но затем он вновь по какому-то поводу вызвал гнев Василия III и был брошен в темницу. Его освободили в 1530 г. в связи с "амнистией" по случаю рождения у Василия III долгожданного наследника — сына Ивана. Год спустя он вновь упомянут среди воевод, стоявших с полками на Оке в ожидании набега крымцев.

После этого известия — молчание. Михаил Щенятев навсегда исчезает со страниц летописей и разрядных книг. Где окончил он свои дни? В тихой обители под мирный благовест? В тайном застенке под крики вздернутых на дыбу? В отчем доме, под причитания родни? Этого мы не знаем…

Его старший сын Петр, будучи в родстве с князьями Вельскими, один из которых был женат на его сестре, в молодости ввязался в придворную борьбу и едва не погиб во время столкновения между сторонниками Шуйских и Вельских в 1542 г. Придя к власти, И. М. Шуйский сослал его в Ярославль. Однако года два спустя он вернулся в Москву и вскоре вместе с другими воеводами стоял в обычном летнем дозоре на Оке (55, 56).

Биография Петра Щенятева была богата взлетами и падениями. В 1546 г. он был наместником в северной глуши — Каргополе. Однако после венчания Ивана IV на царство он вновь в столице, вновь ходит с полками во все большие походы того времени, в том числе знаменитый поход на Казань (1552 г.), победный поход на Полоцк в 1563 г. Подобно деду, он был и новгородским наместником, ходил на шведов под Выборг и вернулся с победой в 1556 г. (63, 228).

Случилось так, что Петр Щенятев неоднократно был в походах вместе с князем Андреем Курбским. Можно думать, что они были дружны и Щенятев делился с ним своими горестными мыслями о личности царя и о его политике. Едва ли случайно, что после бегства Курбского в Литву в 1563 г. князь Щенятев, бывший тогда первым воеводой в Полоцке, получил тайное предложение перейти на сторону Сигизмунда. В ответ он приказал открыть огонь изо всех пушек по стоявшему близ Полоцка литовскому войску (55, 58). В 1565 г. Щенятев успешно действовал против крымцев под Волховом. То была его последняя кампания…

В середине 60-х гг. над страной сгущались тучи опричного террора. Аресты следовали один за другим. Щенятев не желал, оставаясь при дворе, быть свидетелем и невольным соучастником кровавой бойни, которую развязал Иван IV. Князь решил уйти в отдаленный монастырь.