Русские поморы на Шпицбергене

Здесь в среде бюргерства, патрициев, а частью и духовенства, горячо обсуждались вопросы, которые волновали тогда всех культурных людей Европы. Реформа реакционной католической церкви, преобразование общественного строя, изучение классического литературного наследия — все это занимало умы нюрнбергских гуманистов.

Много имен нюрнбержцев, частью знаменитых, частью давно забытых, мы найдем в трудах по истории Возрождения в Германии. Целый ряд работ посвящен и истории Нюрнберга и возникновению гуманизма в этом городе. На русском языке недавно появилась статья А. Н. Немилова (1958), специально посвященная гуманистическим кружкам Нюрнберга, где приведена и соответствующая немецкая литература.

Для нас все эти деятели раннего немецкого Возрождения и те вопросы, которые их так живо волновали, отошли в прошлое. Но вот уже много веков живет и долго будет жить замечательное искусство Возрождения. Поэтому понятно, что из людей, живших в Нюрнберге на рубеже XV и XVI вв., нас прежде всего привлекает фигура Альбрехта Дюрера — одного из величайших художников мира.

Живописец, воспитанный еще в узких рамках готического искусства, он первый в Германии широко открыл дорогу реализму, изображению человека и окружающего его мира. Мы до сих пор восхищаемся его портретами и гравюрами, с необыкновенным проникновением отражающими все существо человека: его мысли и чувства, радость и горе.

Для меня Дюрер был всегда одним из самых любимых художников, и поэтому, попав в 1913 г., еще студентом, в Германию, я, конечно, постарался увидеть его произведения в важнейших музеях.

В Нюрнберге я прежде всего решил посетить могилу Дюрера. Плоские, серые, продолговатые плиты лежали правильными рядами. Над общим суровым единообразием нигде не возвышалось какое-либо надгробие.

Могилу Дюрера я нашел по букетику полевых цветов, лежавшему на плите. Короткая латинская надпись: «Что осталось смертного от Альбрехта Дюрера, скрыто под этим камнем», и цицероновская формула: «Emigravit». Число — 6 апреля 1528 г. и анаграмма Дюрера: маленькое D в большом А.

Геометрическая суровость окружающего напоминала глубокую печаль гравюры Дюрера «Меланхолия».

Другой целью моего пилигримства в Нюрнберг явилась квартира Дюрера.

Помню низкие темные комнаты и скудный свет, проходящий через решетчатые окна. Потемневшие от времени потолки, неудобная темная мебель. Замечательная гравюра Дюрера 1514 г. «Св. Иероним», где на первом плане так уютно спят собака и лев, может дать живое представление об этих комнатах.

В бурной, переменчивой атмосфере той эпохи, предвещающей грозные раскаты реформации и крестьянской войны, среди средневековых построек и молодой, новой жизни мы и должны представить себе нашего героя — Мюнцера.

Он не был родственником знаменитого деятеля реформации Томаса Мюнцера и не находился в первых рядах старших гуманистов XV в., имя его не запечатлено в великих событиях Возрождения, но он входил, как мы сказали бы теперь, в «актив» эпохи.

Как можно судить по скупым документам, Мюнцер был связан узами дружбы с рядом выдающихся гуманистов. В нем мы находим типичные черты гуманиста — любителя классических произведений Рима и Греции, возрождающего классику в современности, книголюба, покровителя печатного дела. В длинном письме Шеделю от 15 июля 1493 г. Мюнцер пишет о пользе книгопечатания, жалеет, что оно не было изобретено раньше — ведь сколько можно было спасти рукописей от гибели, сколько издать книг интересных авторов!

Для гуманистов собирание личной библиотеки представляло большую культурную работу. Тогда ведь не было никаких общедоступных библиотек; в XV в. книготорговля была еще плохо организована, приходилось искать и покупать рукописи важнейших произведений.

Мюнцер еще во времена Лейпцигского студенчества начал покупать книги — и латинских классиков, и необходимые ему медицинские книги и рукописи. Состав его библиотеки нам полностью не известен. По-видимому, список 76 книг, найденный И. Фишером, и 165 книг, изученных Е. Гольдшмидтом в Чехословакии, представляют примерно половину всей первоначальной библиотеки Мюнцера. Но и этого достаточно, чтобы понять, чем интересовался владелец: здесь и теология, и философия, и юриспруденция, и математика, и астрономия, и география, и медицина, классики и современные произведения на латинском языке (на разные темы) — Если исключить медицинские книги как профессиональные, то все остальное — типичный состав библиотеки гуманиста XV в.: подобные книги мы находим и в других крупных частных книжных собраниях Возрождения. Гуманисты считали, что все науки взаимосвязаны и чтобы понять одну из них, надо знать все.