Русские поморы на Шпицбергене

В этих весьма интересных записях на русском приказном языке конца XV в. дано резюме тех сообщений, которые от лица Фридриха III сделал Поппель. Он приехал с предложением заключить договор о «дружбе и любви и братстве и единачестве», а также с проектом династического брака, который закрепил бы союз двух государств и обеспечил бы помощь против врагов Римской империи — турок и поляков. В начале речи Поппель подчеркнул, что, вернувшись в 1487 г. в Германию, он подробно рассказал Фридриху III о Московии и восхвалял мощь великого князя и величие его государства. Приведем из этой речи несколько отрывков, особенно для нас интересных.

«…А се его речи: коли яз ехал от Великого Государя от Великого князя пред двема годы и приехал до Царя Римского в Норберг и пытал мене Царь Римский и иные княжата много о твоей милости…

…иж Царь Римский великий и иные княжата немецкая дивил'иея о таковой вельможности и мудрости твоей и о величестве земли твоей, что дръжишь, что они пръвее того не ведели, они слышали от жадного человека так много, яко от мене разумели…

Царь Великий Римский, коли яз сперва к нему приехал в Норберг и стоял перед столом на обеду, на каждый день пытал мене о твоей милости, про то ему боле поведал о твоей милости, неж другим княжатом о твоей велеможности и мудрости» [13]

Из этих отрывков ясно, что в 1487 г. в присутствии имперских князей Поппель рассказывал Фридриху III во время первого приема и несколько раз за обедом о Московии и московском князе, и никто до этого не мог сообщить столько сведений об этой стране — никакой жадный (т. е. интересующийся, жадный до знаний) человек. Таков был источник первых сведений о Московии, распространившихся в Нюрнберге.

После возвращения из своей второй московской поездки Поппель заболел и три месяца пробыл в Любеке, но в

1490 г. он перебрался в Нюрнберг, где пробыл довольно долго.

Отсюда Поппель послал в Москву своего слугу Иоганна с письмом Ивану III; слуга должен был проводить русских послов в Германию. Поппель просил великого князя послать с этим слугой подарки для Фридриха III: четырех лосей и «гулятина» (по-видимому, зырянина), который ест сырое мясо.

С 1489 г. начались уже регулярные сношения империи Габсбургов с Московией, и в 1489–1493 гг. совершались ежегодные поездки послов с обеих сторон.

Великий князь для работы в России стал в это время приглашать также и немцев. Например, в 1491 г. два немецких мастера горного дела поехали в Москву и затем на Цильму для поиска серебряной руды (Гамель, 1869).

Из дипломатических поездок 1489–1493 гг. нам важно отметить, что в 1491 г. в Нюрнберге снова могли «меть подробные сведения о Московии: в марте 1491 г. Максимилиан I, король римский, прибыл в Нюрнберг и председательствовал на собравшемся здесь рейхстаге. Весной

1491 г. он принимал в Нюрнберге русского посла дьяка Василия Кулешина. Посол оставался в Нюрнберге до июня (Гамель, 1866; Базилевич, 1952). Другие встречи русских послов с императором и королем и доклады немецких послов происходили позже не в Нюрнберге. Но очень важно, что в 1487, 1490 и 1491 гг. в течение ряда месяцев в Нюрнберге жили Поппель и Кулешин, от которых Мюнцер мог получить сведения о русском севере и Груманте. Он мог также узнать, что в 1478 г. Иван III присоединил к Московскому государству все земли Великого Новгорода, в том числе и весь север. Поэтому в своем письме Жуану II Мюнцер совершенно правильно писал, что поселение московитов на Груланде находится под властью «герцога Московии». В представлении Мюнцера вся Московия принадлежала Ивану III, что было в 1493 г. уже фактически верно.

Таким образом, мы не можем сомневаться, что Мюнцер мог получить от Поппеля и московских послов много сведений о Севере России, и как человек, живо интересующийся географией, расспрашивал их об открытиях новых земель. Заселение Груманта являлось выдающимся событием, и Мюнцер мог упомянуть о нем в письме Жуану II, как о ярком и поучительном примере географических открытий.

Отражение русских сведений о Груманте на картах XV и XVI вв

Для того, чтобы полнее осветить вопрос о письме Мюнцера, необходимо выяснить, оказало ли оно какое-либо влияние на последующую картографию. Не исключено, что кроме названия «Груланда», Мюнцер имел и какие-то новые представления о географии русского Севера.

Не отразились ли они и в картах конца XV в.?

Сам Мюнцер составил для «Хроники» Шеделя карту Германии. Оиа захватывает все Балтийское море и Скандинавию. На перешейке, соединяющем последнюю с Россией, мы видим надпись: «GrunIand» (Грунланд). Название это — несомненное влияние русского источника, но в остальном последний ие отразился иа рисовке карты. Мюнцер пишет в письме о большом острове Груланда, а на карте — весьма узкий перешеек.