Русские придут наверняка

Беседа протекала необычно. «Офицер показал корреспондентам некий документ и заверил, что «нет ни малейшего сомнения в его подлинности». Корреспондентам было заявлено, что соответствующий материал в тот же вечер будет опубликован в газете «Курир». Поэтому журналистам следовало указывать в качестве источника не британскую секретную службу, а «Курир»…»

Рано утром 15 января Буршетт купил номер «Курира». В глаза бросились огромные заголовки: «Планы Коминформа в отношении Западной Германии», «Протокол-М»: программа саботажа, разработанная КПГ», «Тайный план Коминформа».

Из сообщения вытекало, что «Протокол, М»» представляет собой коммунистический секретный документ. Он содержит «программу саботажа», в которой излагаются специальные директивы по захвату власти в Рурской области. Согласно «Протоколу «М», существует исполнительный комитет по осуществлению «акции Рур» с целью подготовки всеобщей забастовки. «Протокол-М» содержит «доказательство» того, что Советский Союз «любыми средствами намерен поддерживать» борьбу западногерманских коммунистов.

Итак, коммунисты поднимают «бунт» на Рейне и в Руре. Когда же они захватят власть в земле Северный Рейн-Вестфалия, им на помощь придет огромный и мощный Советский Союз.

Русские идут — это точно…

21 января 1948 г. английский министр Гектор Мак-Нейл заявил в палате общин: «Правительство Его величества убеждено в подлинности документа». В Западной Германии христианские демократы требуют запрета КПГ.

Три месяца спустя министр Мак-Нейл вновь вышел на трибуну палаты общин. На этот раз он говорил по-другому: «Британское правительство испытывает сомнения в подлинности «Протокола-М». Продолжающееся расследование якобы вьюело на след некоего немца, которого считают автором этого документа…

Министр иностранных дел Бевин добавил к этому, что теперь и он начинает испытывать сомнения относительно его подлинности…» Фальшивка лопнула как мыльный пузырь. Но у нее, можно сказать, длинная история.

Неизбежность войны с Россией

Советские войска начали штурм Берлина. Только на этом участие фронта фашистская Германия еще продолжает оказывать ожесточенное сопротивление.

В это же время узкий круг лиц в госдепартаменте США обсуждает проблему будущих отношений Соединенных Штатов с Советским Союзом. «Ястребы» проводят секретное совещание. Их не устраивает политика только что скончавшегося президента Рузвельта, направленная на выполнение союзнических обязательств по искоренению германского фашизма и развитию дружественных отношений между США и СССР в послевоенные годы.

В том узком, но влиятельном кругу мыслят совсем иначе: «…поскольку послевоенная Германия мыслилась как альтернатива России, было решено вновь возродить Германию, чтобы затем ремилитаризировать ее. Она должна стать оплотом против России».

Одиннадцать дней спустя после безоговорочной капитуляции Германии Джозеф Крю, занимавший на протяжении многих лет пост заместителя государственного секретаря США, отмечал: «Неизбежность будущей войны против Советской России является наиболее бесспорным делом из всего того, что только может быть бесспорным на этом свете… Наша политика по отношению к Советскому Союзу должна приобрести более жесткий характер».

И она действительно стала более жесткой! По каким причинам? Почему всего лишь одиннадцать дней спустя после окончания самой ужасной из всех войн новая война представлялась некоторым политикам в США столь бесспорным делом?

Почему Уинстон Черчилль, который во время войны постоянно направлял Сталину горячие пожелания новых успехов в связи с победами Советской Армии над фашистскими агрессорами, в своей пресловутой речи, произнесенной в Фултоне, заявил: «Мы поставили не на ту лошадь…»?

Ответ на эти вопросы можно получить, взглянув на политическую карту мира 1945 года. Мир выглядел тогда совсем не таким, каким его хотели видеть в генеральных штабах империализма в Вашингтоне и Лондоне.

Советский Союз вынес на своих плечах основное бремя второй мировой войны. Более двадцати миллионов советских людей — мужчин, женщин, детей — погибли. Практически не было семьи, в которой не оплакивали бы погибших. Европейская часть Советского Союза лежала в руинах.