Русские принцессы за границей. Воспоминания августейших особ

Я лично хотел остаться в Киеве, чтобы быть поближе к фронту. В моей душе не было чувства горечи к русскому народу. Я любил родину, я рассчитывал принести ей пользу, будучи на фронте. Я пожертвовал десятью годами моей жизни для создания и развития нашей военной авиации, и мысль о прекращении привычной деятельности была для меня нестерпима.

Первые две недели все шло благополучно. Мы ходили по улицам, смешавшись с толпой, и наблюдали грандиозные демонстрации, которые устраивались по случаю полученной свободы!

Дни были заполнены бесконечными митингами, и многочисленные ораторы обещали мир, преуспеяние и свободу. Было трудно понять, как все это произойдет, пока была война, но, конечно, следовало считаться и с русской велеречивостью.

Вначале население относилось ко мне весьма дружелюбно. Меня останавливали на улице, пожимали руки и говорили, что мои либеральные взгляды хорошо известны. Офицеры и солдаты отдавали мне при встрече честь, хотя отдание чести и было отменено пресловутым приказом № 1.

Все шло как будто прекрасно. В провинции и на окраинах революция проходила бескровно, но нужно было остерегаться планов немецкого командования. Немецкие стратеги не оправдали бы своей репутации, если бы упустили те возможности, которые открывались для них благодаря нашей революции. Она являлась для немецкого командования последним шансом, чтобы предотвратить готовившееся весною общее наступление. Никакое вмешательство в их пользу со стороны бесплотных сил не могло бы создать более благоприятной для них обстановки, чем наша революция.

К концу марта германские агенты всецело овладели положением, как в столицах, так и в провинции. Совершенно безразлично, получили ли большевистские главари какие-либо денежные суммы от немецкого командования или же ограничились тем, что приняли предложение германского правительства проехать чрез Германию в запломбированном вагоне. Ведь говорил же Ленин: «Я бы взял на дело революции деньги от самого дьявола».

Вдовствующая императрица Мария Федоровна, великая княгиня Ксения Александровна, великий князь Михаил Александрович и княжна Ольга Александровна в Гатчине. 1898 г.

«Самое большое достоинство – личный шарм – она унаследовала от матери, императрицы Марии Федоровны. Взгляд ее дивных глаз так и проникал в душу, ее изящество, доброта и скромность покоряли всякого».

(Из дневника Ф. Юсупова)

Странные сообщники – Ленин и Людендорф – не обманывались относительно друг друга. Они были готовы пройти часть пути вместе к объединявшей их стремления цели – разрушению России. Генерал старался оставаться серьезным, думая о сумасбродстве этого «теоретика» Ленина. Двадцать месяцев спустя коммунисты здорово посмялись над Людендорфом, когда революционная чернь хотела его арестовать в Берлине, победителя при Танненберге.

На знаменах, которые несли полные революционного энтузиазма манифестанты в Киеве, четкими буквами были написаны новые политические лозунги:

«Мы требуем немедленного мира!»

«Мы требуем возвращения наших мужей и сыновей с фронта!»

«Долой правительство капиталистов!»

«Нам нужен мир, а не проливы!»

«Мы требуем самостоятельной Украины».

Последний лозунг – мастерской удар германской стратегии, нуждается в пояснении. Понятие «Украина» охватывало колоссальную территорию юго-запада России, граничившей на западе с Австрией, центральными губерниями Великороссии на севере и Донецким бассейном на востоке. Столицей Украины должен был быть Киев, а Одесса – главным портом, который вывозил бы пшеницу и сахар.

Четыре века тому назад Украина была территорией, на которой ожесточенно боролись между собою поляки и свободное казачество, называвшее себя «украинцами». В 1649 г. Царь Алексей Михайлович, по просьбе гетмана Богдана Хмельницкого, взял Малороссию под «свою высокую руку». В составе Российской Империи Украина процветала, и русские монархи приложили все усилия, чтобы развить ее сельское хозяйство и промышленность. 99 % процентов населения «Украины» говорило, читало и писало по-русски, и лишь небольшая группа фанатиков, получавших материальную поддержку из Галиции, вела пропаганду на украинском языке о пользе отторжения Украины.

Вильгельм II часто дразнил своих русских кузенов на тему о сепаратистских стремлениях украинцев, но то, что казалось до революции невинной шуткой, в марте 1917 года приобретало размеры подлинной катастрофы.

Лидеры украинского сепаратистского движения были приглашены в немецкий генеральный штаб, где им обещали полную независимость Украины, если им удастся разложить русский фронт. И вот миллионы прокламаций наводнили Киев и другие крупные населенные пункты Малороссии. Их лейтмотивом было: полное отделение Украины от России. Русские должны оставить территорию Украины. Если они хотят продолжать войну, то пусть борются на собственной земле.