Русские простонародные праздники и суеверные обряды

Источником простонародных празднеств и обрядов суть верования и обычаи, кои дают им особенную форму и характер сообразно с местностью. От различия в духе тех и других происходит различие в самых праздниках, какое видим в России, по количеству великой и малой, по качеству белой, черной и красной. Древний летописец изобразил нам несходство нравов и обычаев у старожилов и заморских пришлецов в русском мире⁴, у которых были свои верования и обряды, как у племен, впоследствии населивших южную и северо-восточную Россию. Хотя у этих племен и потомков и преемников их открывается некоторое сходство в поверьях и обычаях; однако есть многие местные особенности, о коих гласит и пословица: Что город – то поров; что деревня – то обычай; что подворье – то поверье.

С переменой образа жизни и правления, веры и нравов переменялись в существе и виде своем или совершенно уничтожались древние мифы и праздники в русском мире, заменяясь священными, христианскими, или обычаями благочестивыми, кои противоположны были языческим. Ревность пастырей церкви истребляла капища и кумиры отечественных богов, строго запрещая суеверия, кои называли они в посланиях своих эллинскими, латинскими, бесовскими, дьявольскими⁵. О подробностях языческой религии умалчивают благочестивые летописцы наши, вероятно, чтобы самым напоминанием не подать повода к соблазну соотчичам, еще неутвердившимся в православии. Осуждая внешние языческие обычаи, обряды и поверья, как противные чистоте веры христианской, первые ее проповедники в России – греки не говорили о чуждых себе божествах, в честь коих по привычке совершались оные, и даже после введения христианской веры еще удерживались в народе древние суеверия, с коими он сроднился и не легко мог от них отстать; под видом обычной игры и потехи он уклонялся в дремучие дубравы или клети – совершать тайком заветные обряды. В двухвековое владычество татар над Россией священные уставы церкви, по выражению царя Ивана IV, поисшатались, и возобновились суеверные обряды, погапские обычаи, игры, коби бесовские, Радуницы, Русальи об Иванове дне и кудесы, кои запрещаются Стоглавом и о коих впоследствии предложится объяснение. Из летописи видим, что новгородцы в 1358 году «утвердились между собою крестным целованием играния бесовского не любити и бочек не бити»⁶. Кормчая, Номоканон, Стоглав, Духовный Регламент и пастырские послания святителей российских упоминают о разных поверьях язычества, кои из городов переселялись в села и деревни, от высшего сословия народа переходили к низшему. Сколь ни вытеснялись и ни искоренялись старые народные обычаи в век Петра I, однако они пробивались в разных местах и при разных случаях. Что истреблялось в одном месте, то удерживалось в другом. Нередко от древнего языческого богослужения оставались в народе одни принадлежности оного – игра, хоровод, песня, пиршество, заповедное дерево, камень, источник, городище, места прежних требищ, тризнищ, торжищ, или сборов праздничных⁷. Но как самородные, коренные мысли народа и признаки древнего его быта и верования открываются и в этих немногих остатках, то из них мы постараемся вывести черты его мифологии как основания праздников народных.

Дунайские славяне, известные византийскому историку Прокопию, VI века по Рождеству Христову, по свидетельству его, «признавали единым Богом и владыкою мира, Творца молнии; сверх того, почитали реки, нимф и других духов»⁸. Но когда сии славяне расселились и раздробились по северо-восточным странам Европы, то и религиозные понятия их смешались с понятиями тех народов, с коими они сближались; от сего и различие в мифологии славян юго-западных и северо-восточных, у которых единство мысли о божестве, происшедшее от первобытного единства верования, распалось на части и образы. Вероятно, что и религия заморских пришельцев слилась с религией финнов и славян, потому что те и другие находили сходство в божествах своих. Скандинавский Фиоргун (Fiorgyn), жизподатель, нечуждым показался славянскому Перуну (лвр огонь, piorun молния), оплодотворяющему землю, а Волос последних Валассу (Vali-`ass, Val-ass) первых, как божества, покровительствующие земледелию и скотоводству. Скандинавский Бел, или Бал, божество огня и света, сходное с азиатским Балом, и Тор громоносный, с млатом в руке (Mjolner – молния) перешли в Белбога и Чернобога, означающих двойственность славянской религии, от коей германская различается своей тройственностью; скандинавский Один, или Водин, вероятно, преобразился в водяного⁹.