Русские реализмы. Литература и живопись, 1840–1890

В этом кратком, но выразительном упоминании Федотова сконцентрирована приверженность натуральной школы к utpictura poesis как эстетической стратегии отображения действительности. Для авторов физиологических очерков и для Федотова родственные искусства заключены в объятиях друг друга, объединены предполагаемым равенством между визуальными и вербальными способами изображения. Это стирание различий между словом и изображением, утверждение, что жандарм в стихотворении очень похож на жандарма, изображенного Федотовым, а кошка на картине – такая же, как в пословице, отражает более общую демократическую направленность натуральной школы. Таким образом, взаимодействие слова и изображения отображает более широкий набор социальных и культурных отношений, объединяя писателей и художников в совместных проектах, предназначенных для преодоления строгой социальной иерархии. Несмотря на беспокойство, эпизодически бурлящее на поверхности, это является обнадеживающим начинанием – мобилизацией искусства во имя социального просвещения. Этот дух равенства также проявляется в заметном эстетическом оптимизме движения. Призывая изображение справиться с нехваткой слов, а язык – заполнить молчание живописи, натуральная школа стремится к реализму, который делает представление реальным, или, по крайней мере, возможным. Но, конечно, здесь кроется один из возможных вариантов конца для натуральной школы. Как в поздних эскизах Федотова, полное стирание границ между искусством и действительностью лишает реалистическое представление возможности функционирования в качестве объекта искусства. Иными словами, некоторая дистанция – пусть даже едва уловимый намек на оконное стекло – должна сохраняться. Иначе мы переместимся в покои купца, в доходные дома и больше никогда не появимся снова. А без этого появления невозможна ни эстетическая, ни социальная, ни нравственная рефлексия. Мы станем изображением, а что толку действительности от этого?

Чувствуя себя все более истощенным физически и умственно, Федотов умер в конце 1852 года, через восемь месяцев после смерти Гоголя. Белинского уже не было, он умер от туберкулеза четырьмя годами ранее – в том же году, когда по Европе прокатилась волна революций. Хотя они были быстро подавлены и не дошли до России, тем не менее события 1848 года оказали значительное влияние на обстановку в государстве, возвещая семилетний период реакционной политики и усиления цензуры. В 1849 году Достоевский был арестован как член кружка Петрашевского и сослан в Сибирь. Герцен уже эмигрировал и больше не вернулся в Россию. Тургенев продолжал публиковаться, а Некрасов оставался редактором «Современника». Но фактически натуральная школа близилась к концу с окончанием десятилетия. Только в 1855 году, с восшествием на престол Александра II, завершением Крымской войны и наступлением эпохи социальных и политических реформ, литературная и живописная сфера по-настоящему продолжили деятельность натуральной школы там, где та остановилась, возвращаясь к крепкому и актуальному реализму, способному ответить социально-культурным потребностям современности. Конечно, к этому времени климат будет совсем не тот, что в 1840-х годах; новое поколение будет стремиться заявить о себе, на господство будут претендовать более сложные идеологические точки зрения, а изобразительное искусство вступит на путь, ведущий к большему престижу и независимости.

И поэтому закат натуральной школы можно понимать и как историческую, и как художественную необходимость, поскольку ее политика оказалась подавлена, а эстетика зашла в эпистемологический тупик. А может быть, ответ проще. Может быть, раскрыв свои творческие процессы, подготовив читателей и писателей, художников и зрителей, натуральная школа выпустила свой последний класс. Теперь, вооружившись стратегиями знакомства, описания и изображения русской действительности, члены натуральной школы и их последователи могли двигаться вперед, к более сложным художественным устремлениям. Эти устремления, отвечая эпохе, определяемой не только либеральным демократизмом, но и все большей раздробленностью идеологической атмосферы, сами начнут работать не столько в рамках взаимодействующих структур, сколько в рамках систем различия и разграничения. Слово и изображение, вместе с поколениями и социальными группами, начнут отталкиваться друг от друга, увеличивая трещины в искусстве и обществе, которые будут использованы для созревания и реформирования того и другого.

Глава 2 Пути к реализму в эпоху реформ

Кривая дорога, на которой нога чувствует камни, дорога, возвращающаяся назад, – дорога искусства.

В. Б. Шкловский