Русские сказки

— Ну, старуха, будем теперь богато жить.

— Откуда же это мы богатство возьмем?

— Вот этот баранчик даст.

Смотрит старуха на старика, дивится — ничего понять не может.

А старик говорит ей:

— Ну-ка, расстели на полу рогожу.

Старуха расстелила. Старик поставил на рогожу баранчика и говорит:

— Баранчик, встряхнись!

А баранчик стоит, как его поставили.

Старик опять:

— Баранчик, встряхнись!

А баранчик стоит да только мемекает.

— Эх, опять обманул меня журавль! — говорит старик. — Пойду к нему, хоть за обман попеняю.

Собрался и пошел.

Пришел на болотце, к журавлевой избушке, стал журавля звать. Вышел к нему журавль и говорит:

— Зачем опять пришел, старичок?

— Да вот все твои подарки плохие, никакого проку в них нет.

Выслушал его журавль и спрашивает:

— А не заходил ли ты к кому по дороге?

— Заходил к богатому мужику.

— Не хвастал ли моими подарками?

— Хвастал.

— Ну, ладно, — говорит журавль, — дам я тебе последний подарок: он тебе и ума придаст и прежние мои подарки вернет.

Пошел в избушку и вынес старику суму:

— Возьми да скажи: «Сорок, из сумы!» Старик взял суму и говорит:

— А ну, сорок, из сумы!

Не успел сказать, выскочили из сумы сорок молодцов с дубинками — да на старика…

Догадался старик, закричал:

— Сорок, в суму. Сорок, в суму!

Молодцы с дубинками в ту же минуту опять в суму спрятались.

Взял старик суму, поблагодарил журавля и пошел.

Как стемнело, пришел он к богатому мужику на ночлег. А тот встретил его, как дорогого гостя. Вошел старик в избу и говорит:

— Да ты ее у порога брось!

— Не могу; не простая эта сума, она всякие просьбы исполняет. Надо только сказать: «Сорок, из сумы!».

Хозяин говорит:

— Ну, тогда повесь ее на гвоздик.

Старик повесил суму на гвоздик, а сам на печку влез и смотрит, что будет.

Хозяин подождал-подождал, думал — старик уснул, и говорит:

— Сорок, из сумы!

Выскочили тут сорок молодцов с дубинками и давай его бить. Бьют, бьют, убежать не дают. Не своим голосом закричал хозяин:

— Ой, дедушка, дедушка! Проснись скорее, помоги!

Старик с печки отзывается:

— Кто мою скатерочку подменил?

— Не знаю.

— А, не знаешь, так и помощи у меня не проси.

— Я подменил! Я подменил! Отдам ее тебе, только спаси!

Старик спрашивает:

— Кто моего баранчика подменил?

— И баранчика отдам, только в живых меня оставь!

— Никогда впредь обманывать людей не будешь?

— Ой, никогда!

Тут старик говорит:

— Сорок, в суму!

Спрятались сорок молодцов в суму, будто их и не бывало.

Принес хозяин скатерть, привел баранчика, сам кряхтит, охает.

Старик взял свою скатерть да баранчика и пошел домой. Пришел и стал со своей старухой жить-поживать, всех кормить, угощать. И я у него был, мед-пиво пил, по губам текло, а в рот не попало.

Три зятя

или старик со старухой. И было у них три дочери. Три дочери, три умницы-разумницы, три красавицы — ни в сказке сказать, ни пером описать.

Вот раз ехал старик с дровами из лесу. А ночь была темная. Лошадь идет-спотыкается, о пни-колоды ушибается. Брела, брела, да и стала совсем. Старик и так и сяк, да выходит никак — надо в лесу ночевать.

— Эх, — говорит старик, — кабы светлый Месяц выглянул, я бы ему старшую дочку отдал!

Только сказал, а Месяц Месяцович выглянул, все кругом осветил. Поехал старик быстро, домой доехал хорошо.

Вот старшая дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла — ее Месяц Месяцович к себе и взял.

Долго ли, коротко ли, белой зимой, снегами голубыми ехал старик с ярмарки. Одежонка на нем худая — зипунишко да лаптишки, шапка рваная. Замерз, продрог, зубы стучат, кости хрустят.

— Эх, — говорит, — кабы Солнышко выглянуло, я бы ему среднюю дочку отдал.

Только сказал, а Солнце и выглянуло. Отогрело старика, растопило снега. Поехал старик быстро, домой доехал хорошо.

Вот средняя дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла — ее Солнышко в свои хоромы и забрало.

Долго ли, коротко ли, теплым летом поехал старик рыбу удить. Наловил рыбы полную лодку, и язя, и карася, и ершика.

Только хотел домой возвращаться, а ветер и стих. Вот парусок-то и повис, ровно тряпка.

Сидит старик в лодке, горюет: рыбы полно, а есть нечего; вода кругом, а пить нечего.

— Эх, — говорит, — кабы Ветер-ветерок да подул в мой парусок, я бы ему младшую дочку отдал!

Только сказал, а Ветер-ветерок как задует! Затрепал парусок — доволок старика до бережка.

Вот и младшая дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла — ее Ветер-ветерок в свои хоромы и забрал.

Год прошел, старик и говорит:

— А что, старуха, пойду-ка я старшую дочку проведаю. Хорошо ли ей у Месяца век вековать.

— Иди, батюшка, иди да гостинцев снеси.

Напекла баба пирогов да блинов. Взял старик гостинцев и в путь отправился. Идет-бредет, останавливается: к Месяцу ведь не близок путь. Шел, шел, поздно ночью пришел.

Встретила его дочка, обрадовалась. А старик ей:

— Ох-ох-ох, тошнехонько! Долог к тебе путь, доченька. Шел-брел, все косточки притомил.

— Ничего, — дочка говорит, — сейчас пойдешь в парную баньку, косточки распаришь — все пройдет.

— Что ты, что ты, доченька! Ночь на дворе — в бане темно.

— Ничего, батюшка.

Вот повели старика в баню. А Месяц Месяцович в щелку палец просунул — всю баню осветил.