Русские сказки

В хлеву корова мычит — доить ее надо, в стадо гнать. Петух да куры кричат — на двор выйти хотят. Поросенок визжит — есть просит. Старуха лежит — глазами водит, с печки не встает. Старик на нее посматривает — с лавки не поднимается. Горшок на столе немытый стоит.

Люди наработались, обедать сели, а старик да старуха все лежат.

Дивятся ближние соседи: что такое? Не беда ли какая случилась? Почему старуха корову в стадо не выгнала? Почему у нее печка не топится?..

Пришли, дернули дверь — заперта дверь изнутри на крюк. Стали стучать. Никто не отзывается.

Тут уж и дальние соседи собрались, стали совет держать: что делать?

— Надо, — говорят, — дверь выломать да посмотреть — не угорели ли они, не померли ли оба?

Выломали дверь, вошли в избу. Смотрят: старуха на печке лежит, старик — на лавке, оба дышат, у обоих глаза открыты — оба живы.

Соседи спрашивают:

— Что у вас случилось? Почему целый день лежите? Или нездоровы?

Старуха молчит, и старик молчит.

Соседи ничего понять не могут. Народу полна изба набилась, все говорят, шумят, водой на старика со старухой брызгают, за рукава их дергают.

А старуха и старик молчат, как убитые.

Побежали за попом:

— Может, он знает, может, он понимает!

Пришел поп. Подошел к печке, спрашивает старуху:

— Что у вас приключилось тут, почему онемели?

Молчит старуха, только недобро на попа поглядывает. Поп к старику:

— Или язык отсох?

Молчит старик. Поп и говорит:

— Надо с ними оставить кого-нибудь пока они в себя не придут. Одних их бросать нельзя. Кто с ними останется? Кто присматривать за ними будет?

Одна баба говорит:

— Мне недосуг, мне белье стирать да полоскать.

Другая говорит:

— Мне ребят кормить.

И той некогда, и другой некогда, а у третьей времечка нет.

Тут одна старуха и выискалась:

— Я бы, — говорит, — стала за ними присматривать, да мне плату за это положить надо. Так-то я не согласна время проводить.

— Верно, — говорит поп, — надо тебе за труды плату получить. Только что же тебе дать?

Повел он глазами по избе и усмотрел у двери на гвозде старухину шубу теплую.

— Вот, — говорит, — и возьмешь эту шубу за свои услуги!

Только он проговорил это, как старуха скок с печки — да к шубе. Ухватилась за нее, и давай кричать:

— Да где это видано, да где это слыхано чужим добром распоряжаться? Да я эту шубу только прошлым летом сшила! Да я за нее всякому глаза выцарапаю и волосья вырву!

Тут и старик с лавки вскочил — к старухе бросился, руками размахивает, кричит во весь голос:

— Ага, старая, тебе горшок мыть! Тебе горшок мыть! Тебе! Ты первая заговорила! Ты!

Плюнул поп, и все соседи плюнули:

— А ну их к бесу! Коли они живы и здоровы, пускай сами и разбираются, кому горшок мыть!

Хитрый мужик

ила-была старуха, неприветливая была бабка, жадная, да и глупая, по правде сказать.

Было у нее раньше два сына, да один умер, а другой с нею жил, в поле работал.

Вот раз, когда сына не было дома, шел через деревню солдат, устал, изголодался, постучал к бабушке:

— Бабушка, пусти ночевать.

— Негде, негде, родимый.

— Бабушка, дай хоть попить-поесть.

— Нечего, нечего, родимый.

Что тут сделаешь! Повернулся солдат уходить, а бабка его и спрашивает:

— Эй, солдатик, да ты откуда?

— А я, бабушка, молодец, с того света выходец.

— Как, с того света? У меня сын помер, так не видал ли ты его на том свете?

— Как же, видел, мы с ним в одной горнице жили.

— А что он там делает?

— Он, бабушка, на том свете журавлей пасет.

— Вот беда!

— Еще какая, бабушка: журавли-то все по шиповнику бродят. Обносился твой сынок. Совсем в лохмотьях.

— Обносился? Эх, солдатик, есть у меня аршин сорок холста, отнеси-ка ты его сыну.

— Изволь, бабушка.

Взял солдат холст, да и вон из деревни.

К вечеру приходит с поля сын.

— Ах, сынок, ко мне без тебя приходил молодец, с того света выходец. Я послала с ним на тот свет сорок аршин холста.

— Ну, матушка, — сказал сын, — пойду я по вольному свету. Если найду людей глупей тебя, буду тебя до смерти кормить, поить, пестовать, а не найду — домой не вернусь.

Повернулся и пошел в путь дорогу.

Пришел он в господский двор, видит — на дворе свинья с поросятами ходит. Стал парень на колени и кланяется свинье в землю. А на крылечке барыня сидит. Рассмеялась и говорит девке:

— Пойди, Малашка, спроси, чего мужик свинье кланяется.

Спрашивает у парня дворовая девка:

— Ты чего, мужик, на коленях стоишь и свинье поклоны бьешь?

— Матушка, доложи ты барыне, что ваша свинья пестра моей свинье сестра, а у нашей завтра свадьба. Так не отпустит ли барыня свинью в свахи, а поросят в поезжане?

Барыня выслушала эти речи, да как расхохочется:

— Какой дурак, какой дурак мужик — просит свинью на свадьбу, да еще и с поросятами! Ну что ж, пусть над ним люди посмеются. Наряди поскорей свинью в мою шляпку да вели запрячь в повозку пару лошадей. Пусть соседи видят — не пешком моя свинья на свадьбу идет.

Нарядили свинью с поросятами. Посадили в повозку, отдали мужику. Сел парень и поехал со двора.

А барин был в то время на охоте. Вернулся, он, а барыня его встречает, сама со смеху умирает: