Русские сказки

Они молча переглянулись. Вагон гудел и стонал, повсюду слышались сердитые, жалобные, умоляющие, растерянные голоса пассажиров. Кто-то кому-то грозил. Кто-то, наоборот, сулил деньги и вечную благодарность. Похоже, нечто подобное происходило в каждом купе. А значит, не было никакого смысла тратить время на разговоры.

— Прошу прощения, но мы не сможем его вынести. Он слишком тяжел. Это такая особая болезнь, от нее очень тяжелеют кости.

Сообщение Юрия поставило солдатика в тупик. Если бы пассажиры купе начали ругаться или просить его, он знал бы, как с этим справиться, он уже заранее предвкушал, как заставит «этих злыдней» выметаться из купе. Но то, что ему сказали, да еще таким спокойным голосом… Ну как можно заставить безногого встать и идти? Мужичонка несколько мгновений постоял в недоумении, недоверчиво хмыкнул, с опаской наклонился над майором и попытался приподнять его руку. По его покрасневшему лицу было видно, что она оказалась тяжелее, чем он ожидал даже после предупреждения. Солдатик наморщил лоб, раздумывая, потом с ухмылкой повернулся к Круиффу и Юрию:

— А вы его того, волоком. — Мужичонка заржал, за ним и все остальные.

— Пилот, быстро взглянув на Круиффа, соскочил с полки и шагнул к солдатику. Айвен тут же развернулся к остальным, заслоняя пилота и солдата своей широкой спиной, и начал громко, с надрывом возмущаться:

— Ну как же так, господа! Как вам не стыдно! Как же можно так относиться к больному? Он же совершенно беспомощен. Разве вы сами никогда не были ранены или больны? Ведь мы же не требуем ничего невозможного и не отказываемся выполнить ваши распоряжения. Мы просим только…

— Ладно, неча ныть, — раздался за его спиной покровительственный голос, — так уж и быть, счас пришлю медбратьев с носилками. — Солдатик отпихнул Круиффа в сторону и повелительно ткнул пятерней в одного из тех, кто пришел вместе с ним. — Плуян, все понял? Дуй в лазарет. — Он снова повернулся к землянам. — Вот что, господа хорошие, я вижу, вы люди смирные и с понятием. Так что сидите тут тихонько и не рыпайтесь. Все одно без толку. А мы покуда пойдем еще кой-кому укорот сделаем. — С этими словами он вышел из купе.

Русский, молча переглянувшись с Круиффом, осторожно задвинул дверь купе. Круифф шумно выдохнул. Несколько мгновений они молчали, потом Юрий сказал, покачав головой:

— Черт, никогда не приходилось работать в таких условиях.

— Что ты ему приказал?

— То, что смог. Ни о каком конкретном приказе и речи быть не могло. Я попытался только хоть немного изменить общее отношение. Добавить доброжелательности, что ли…

— Похоже, кое-что тебе удалось.

— А толку? — досадливо отозвался Юрий, осторожно выглядывая в окно. — Похоже, мы попали в очень неприятный переплет.

Круифф согласно кивнул:

— Если я не ошибаюсь, это Коев.

— И что?

— Здесь расквартирована Шестая учебная дивизия генерала Тропина. Мне сказали в штабе округа, что он крепко держит ее в руках. По крайней мере, до самого нашего отъезда в штаб округа не поступало никакой информации о брожении в ее рядах. Я даже надеялся, что, если наш конвой понесет потери, мы сможем здесь пополнить охрану.

Юрий поморщился:

— Да уж, попали как кур в ощип. Тут дверь купе с грохотом поползла в сторону, и в щель просунулась мрачная бородатая рожа:

— Ну, где тут ранетый? Круифф поспешил ответить:

— Вот, но он не раненый, он больной.

— Чумной? — испуганно спросил медбрат.

— Нет-нет, что вы. У него довольно редкая болезнь, просто сильно потяжелели кости. — Он мгновение помедлил и поспешно прибавил: — Но это совершенно не заразно.

— Ну да, — недоверчиво начал медбрат, но тут позади него послышался знакомый голос, покрывший его таким многоэтажным матом, что тот вздрогнул и принялся торопливо затаскивать в купе носилки.

Носилки развалились, едва они выволокли майора из вагона. Медбрат чертыхнулся, с досадой покосился на Айвена и русского, у которых остались в руках лишь обломки задних ручек, и зло рявкнул на пришедшего с ним солдата:

— Ну че стоишь? Дуй за санитарной двуколкой. Когда тот скрылся из виду, он повернулся к лежавшему на полу майору и с сомнением покачал головой:

— Ну дюже тяжел. Это что же за болезнь такая?

Круифф пожал плечами:

— Не знаю. Я не врач.

Юрий тихонько оглядывался. Перрон был заполнен солдатней. Большинство просто топталось у здания вокзала или толпилось у поезда, то и дело разражаясь смехом, когда из вагона вываливался очередной сановный пассажир, изрядно помятый и удрученный.