Русские сказки

Горький выправил эту машинопись (ХПГ-45-6-2), по-видимому, намереваясь включить весь цикл «Русских сказок» в ЖЗ. Правка касалась большей частью характеристики общественно-политических явлений в стране, заостряла сатирическую направленность основных образов, усиливала разоблачительное значение сказки. По сути дела эта машинопись зафиксировала последний этап творческой работы автора над текстом сказки (готовя Л₂и К, Горький не сделал существенных изменений в тексте).

Таким образом, из задуманного Горьким второго цикла «Русских сказок» в 1912 г. были написаны только три – о советнике Оном, «мудрейших жителях» и поэте Смертяшкине. Однако в Архиве А. М. Горького сохранилось несколько черновых набросков, тематически связанных с «Русскими сказками»: один из них примыкает к сказке VI:

«Один веселый мужик глядел-глядел на окружающее и – сочинил песню:

Россия, Россия, бедная страна,
Горькая, грустная участь твоя!

Сочинил и – поет, бездельник.

Прислушалось начальство, привлекло и спрашивает:

– Это почему?

А мужик, оправляя волосья, изъясняет:

– Погода, ваше благородие, беззаконна очень у пас: то – дожди, то – вовсе нет дождей…

– В этом случае, дурак, надобно богу молиться, а не песни петь…

Пошел мужик в свою трущобу, научился богу молиться по псалтырю, бормочет:

– Услыши, боже, глас мой, всегда молитимися к тебе, от страха вражия изми душу мою…

Услыхало начальство – опять привлекло:

– Это как?

– Приказано, чтобы молиться, пу я и…

– А какой такой страх?…

– Вообще…

– А чем он тебе мешает?

– Страх-от? Живем в трущобе, лешие там, конечно, и всякая нечистая сила…

Ударил по шее и советует:

– Леших – нет, а страх надобно чувствовать только пред начальством…

– Ну ладно, – согласился мужик…

И так как делать ему было нечего, стал частушки выдумывать – выдумает и орет:

Живи – не тужи,

Туже брюхо подвяжи,

[Учись, паря, смолоду,

Как подохнуть с голоду…]

Привлекли за волосья, осведомляются:

– Это что за сатиры?»

(«Литературная газета», 1970, № 37, 9 сентября).

Можно предположить, что набросок является черновиком неоконченной сказки, которая должна была следовать за шестой.

Другой черновой набросок озаглавлен «Три дурака. Огонь. Смерть. Зачем»:

«– И ваше начальство ничего не понимат, и наше ничего не понимат, надобно бы нам самим, братишка, понимать чего-нибудь.

– Давно пора, дядя!

– Ну, ступай. А то тебя пристрелят или повесят.

– Тебе что ‹?›

– Ничего. Только – жаль все-таки. Шея у тебя для виселицы тонка – ты себе иди шею нагуляй»

(Архив Г_Х11

, стр. 58–59).

Возможно, этот замысел связан со сказками, написанными в 1916–1917 гг. Близок к ним также набросок «Случай с Мишей» (см. варианты).

Еще об одном замысле сказки можно судить по письму Горького киевскому фельетонисту Н. Иванову. В 1912 г. Горький уговаривал его сотрудничать в реформируемом журнале «Современник» и предложил тему, родившуюся, по-видимому, в процессе работы над «Русскими сказками»: «Житель, которого с кашей сожрали, – это очень хорошая тема. А вот не улыбнется ли Вам положение инородцев на Руси? Состряпать бы эдакую дружескую беседу еврея, татарина, финна, армянина и т. д. Сидят где-нибудь, куда заботливо посажены, и состязаются друг с другом, исчисляя, кто сколько обид понес на своем веку. А русский слушает и молчит. Долго молчал, всё выслушал, молвил некое слово – да завязнет оно в памяти на все годы, пока длится эта наша безурядица и бестолочь» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-17-4-2; см. также: Г, Материалы, т. I, стр. 279).

Частично эта идея была использована Горьким в сказке V, но полностью ее замысел не развернулся – вероятно, по цензурным условиям.