Русские сказки, богатырские, народные

Девица, ужаснувшаяся нечаянному пришествию богатыря роста необычайного, впала в трепет, но ласковые и исполняющие её надеждою слова ободрили её начать рассказ: «Кто бы ты ни был, великодушный богатырь, довольно, если приемлешь участие в моей напасти. Я – дочь Ваидевута, мужа почтеннейшего в стране сей, имя мне Прелепа, я сестра двенадцати братьев. Семи лет еще посвящена я была родителем моим Ишамбрату, божеству, поклоняемому порусами в бессмертном огне, горящем пред этим дубом, на коем, по уверению предков наших, обитает сам Ишамбрат. Всякое утро долженствую я воспалять огнь на сем месте и жертвовать повержением в него семи волосков из косы моей, с горстью янтаря, извергаемого на берега нашим морем. Только родительская воля может избавить меня от этого богослужения. Впрочем, я должна окончить дни мои жрицею в целомудрии. В селах этих обитает мудрец Кривид. Он имеет жилище свое в подземной пропасти, где трудится в изобретении таинств, производящих чудеса, как того и достиг он до составления воды, подающей пьющему её невообразимую силу. Кривид, выходя на поверхность для собирания трав, увидел меня и в то мгновение воспылал ко мне жестокою любовью. Он открыл мне свои чувства и обещал учинить меня сообщницею своих таинств, если соглашусь я стать его супругою. Должно описать вам, с каковыми прелестями предстал мне сей любовник. Голова с кулак, украшенная только одним глазом, выглядывала из плеч, быв во оные почти вся вдавлена. Рыжая, по земле волочащаяся борода закрывала передний его горб, но тем явственнее казался таковой же остроконечный горб сзади. Ноги в четверть аршина и покрытые сивою шерстью руки довершали его пригожествоь. По чему, ежели бы я и не посвящена была божеству, удобно вам узнать ответ мой на его предложения. Но Кривид, претерпя язвительные мои насмешки, не пропускал, однако, являться ко мне всякое утро и осыпать меня нежными словами. Я вышла наконец из терпения и поклялась ему выжечь последний глаз головнею из священного огня. Кривид рассердился и клялся мне, что я принуждена буду противу воли выйти за него замуж, что он принудит отца моего сложить с меня чин жрицы и предать в его объятья. Он действительно произвел это в действие, ибо, не имея сам возможности употреблять силу воды своей на поверхности земли, привлек за сей дар трех юношей вспомоществовать себе. Племянники его Дубыня, Горыня и Усыня получили по стакану сильной воды с клятвенным обещанием принудить родителя моего склониться на его желание. Подумайте о невоображаемом действии воды оной! Эти три юноши, не получив от Кривида в дар крепости, которою снабжает оная богатырей на удивление свету, восчувствовали в мышцах своих столь невообразимую силу, что Дубыня мог вырывать дубы из корня, Горыня ворочать горы, а Усыня выросшими своими превеликими усами обвивать претяжкие камни и бросать их как бы из пращи на дальнее расстояние. Испытав свою силу, пришли они к родителю моему сватать меня за своего дядю. Презрительный отказ стоил ему дорого, ибо они разорили всё жилище его, которое Усыня, захватя одним усом, бросил в море. Шестеро из братьев моих, напавших с оружием на Дубыню, стали калеками. Тот отбил им напрочь ноги, повергнув под оные претолстое дерево, вырванное с корнем. Прочие шесть братьев моих были посажены Горынею в пропасть Кривидову, где в одном ущелье завалены отломком каменной горы. Родителю моему грозил он посаждением под приподнятую гору, если не снимет он с меня звания жрицы и не вручит объятиям Кривида. Можно ли не устрашиться очевидной смерти! Родитель мой снял с меня обет и дал благословение на ненавистный брак. Он отведен был в пропасть гнусного нареченного своего зятя, и ныне достанусь я вечно мерзкому уроду! Я трепещу, ожидая этих мучителей моих, ибо эти три богатыря не должны были взять меня прежде тридевяти остальных моих жертвоприношений. Но сегодня последнее утро, и час гибели моей приблизился».

«Пусть придут богатыри твои, – говорил Чурило девице. – Посмотрим, могут ли оные учинить притеснение тебе, покровительствуемой богами русскими, коим клялся богатырь Владимиров не выдавать в обиду терпящих насилие». Прелепа не слыхала о богах русских и ничего не знала про Владимира, однако верила, что она будет избавлена. Отчаянный приемлет все, надежду ему обещающее. Она отдалась его защите.

Ободряющий её богатырь рассказал ей для разогнания скуки, во ожидании сражения, о славной земле Русской, о добродетелях её князя, о богатыре его Добрыне и прочем. Не забыл также объявить о убиении змия, но древний повествователь сей истории божился, что Чурило говорил о том не для хвастовства, а для уверения Прелепы, что есть надежда ему не бояться богатырей, кои не убивали еще змиев. «Ай-ан! – закричала она, увидя своих гонителей. – Вот они!» – и спряталась за Чурилу.