Русские современники Возрождения

Но ведь не они первые начали эту традицию. Она и сама восходит к XV веку. Люди, жившие в эпоху европейского Возрождения, тоже интересовались Дракулой не просто как одной из фигур недавнего прошлого — в истории этого беспощадного государя они искали урока и поучения. А в числе людей, обратившихся к этой теме, был и русский автор, чью «Повесть о Дракуле» переписал уже в 1486 г. наш знакомец Ефросин.

Что же представляет собой «Сказание о Дракуле воеводе» в ее ефросиновском варианте? Как и большинство зарубежных сочинений XV века о Дракуле, это сочинение содержит мало конкретно-исторических данных: здесь нет обычного в летописных повестях хронологического порядка изложения. «Сказание о Дракуле» — сюжетная повесть, по композиции больше всего напоминающая сказания о Соломоне и Китоврасе: ряд эпизодов, связанных одной темой и одним героем. Однако в отличие от Китовраса ее главный персонажно сказочный «дивий зверь», а «греческыя веры христианин воевода именем Дракула», правивший «в Мутьянской земли». По ни исторического имени Дракулы — Влад Цепеш, ни указания на время его правления (1456–1462 и 1477 гг.), ни вообще каких-либо дат в повести нет. Автор сразу начинает с эпизода, рисующего беспощадность воеводы: к нему являются турецкие послы, отказавшиеся снять свои «капы» (шапки), ссылаясь на то, что таков их обычай. Дракула решает подкрепить их обычай, приказав прибить их шапки к головам.

Дракула сажал на кол всех, кто ему не угодил: трусливых воинов, непочтительных послов, даже ленивую крестьянку, не починившую мужу рваную рубаху; он собрал на пир всех нищих страны и приказал сжечь дом, где они пировали. Но Дракула был не только жесток; он оказывался кроме того еще нелицеприятным государем и судьей, искоренявшим любые преступления, ложь и воровство в своем княжестве.

Что же представляет собой «Повесть о Дракуле» — апофеоз грозной власти, «модель царского поведения», как считали одни исследователи повести, или осуждение жестокого тирана, как думали другие?^{96}Как относился к Дракуле Ефросин — первый переписчик повести о нем? Каким образом соединялись в системе интересов, представлений и симпатий этого книгописца описание «зломудрого» Дракулы с рассказом о счастливом народе, которому совсем не нужны государи?

От этих вопросов можно и уйти, если считать, что Ефросин как профессиональный книгописец переписывал все то, что ему заказывали. Но ведь известные нам рукописи Ефросина — «келейные» сборники, написанные для себя и для немногих друзей, а вовсе не чужие рукописи; «Повесть о Дракуле» Ефросин, как он сам отметил, переписал дважды, и во второй раз уже несомненно не на заказ. В подборе ефросиновских памятников, о которых шла речь до сих пор, явно ощущалась некая система. Не занимала ли и «Повесть о Дракуле» определенного места в его системе?. Для того чтобы ответить на этот вопрос, полезно разграничить две его стороны: смысл и значение повести для ее предполагаемого автора и для переписчика.

Ефросин включил «Повесть о Дракуле» и один из своих сборников, но автором ее он не был и никаких дополнений к ее оригиналу (в отличие от оригинала «Слова о рахманах») в его рукописи нет: в этом легко убедиться по второму списку повести, сделанному в конце XV века другим писцом и в другом месте. Кирилло-белозерского книгописца интересовали, по-видимому, в значительной степени литературные особенности памятника: подобно Китоврасу или Ихнилату, Дракула в повести был сложной фигурой: явно неположительной, но и не только отрицательной. С Китоврасом его сближала еще одна черта: он загадывал своим собеседникам трудные загадки. Он испытывал таким образом турецкого царя, послов, монахов, нищих.

— Хощете (хотите) ли, да сотворю вас беспечалны (избавлю вас от печали) на сем свете, и ничим же нужни будете (ни в чем не будете нуждаться)? — спрашивал он нищих.

Глупые нищие, не понимая второго, зловещего, смысла этих слов, с восторгом соглашались. Дракула избавлял их от вечной нужды, сжигая в «великой храмине» (доме)^{97}. Здесь не только жестокость, но и испытание ума собеседников, и те из них, кто, по выражению автора, был «неизящен», т. е. лишен мудрости и остроумия, тяжко расплачиваются за это.

Ефросина, таким образом, могла привлекать в повести тема ума, остроумия, «виртуозности» в возрожденческом смысле слова. Но, конечно, этим не исчерпывалось значение самой повести. Центральной ее фигурой все же был государь, носитель власти, и автор, очевидно, не случайно сделал его «зломудрым».

Кто же был этот автор, когда, при каких обстоятельствах и кем была написана его повесть?