Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания

Здесь 858 «камчадалов» обоего пола, владеющие «языком своей народности», – это, по-видимому, ительмены, точно так же как 233 «чуванца», для которых родным является «язык своей народности», – это, скорее всего, оленные чуванцы, говорящие по-чукотски. 2839 «камчадалов» и 405 «чуванцев» с русским языком – это, видимо, обрусевшее население Камчатки и Анадырского округа.

Из приведенных данных видно, как официальная государственная этническая номенклатура зависела от изменений административных границ. Как мы уже писали в первой главе, в 1909 году Анадырский уезд вместе со всем Анадырским округом вошел в состав Камчатской области; немедленно возникает термин «камчадал», который начинают применять к жителям Маркова по аналогии со смешанным населением Камчатки. В 1930 году этот район выводится из подчинения Камчатке и входит в только что образованный Чукотский автономный округ; всех марковских жителей переименовывают в «чуванцев», термин «камчадал» исчезает из официального обращения, но остается в памяти марковцев как их «истинная национальность» – притом что для многих из них наименованием их «истинной национальности» (если так вообще можно говорить) является термин «чуванцы» (см. ниже).

Отступление о термине «чуванцы»

Термин «чуванцы» употребляется сегодня как минимум в трех разных значениях. Вопрос этот несколько запутан и заслуживает специального рассмотрения.

Первое упоминание о чуванцах (под именем «чуванзей») находим в отчете Семена Дежнева о походе 1653 года на реку Пенжину. Чуванцы (они же чуванзеи, чювальцы и др.) – одно из юкагирских племен, наряду с ходынцами (ср. кодэ – юкагирское «человек, мужчина»), анаулами («речные, поречане»), омоками (ср. омук, омуктэр – якутское наименование юкагиров) (Бурыкин 1993: 7–10). Эти племена располагались на территории между реками Анадырь и Колыма; они занимались оленеводством, воевали друг с другом и с коряками.

В последующие годы чуванцы во всех военных стычках выступали на стороне русских против чукчей; А.Е. Дьячков, сам называвший себя чуванцем, постоянно подчеркивает их кроткий нрав и миролюбие. Постепенно племя чуванцев начало расслаиваться на две части: одна часть оставила оленеводство, осела по берегам рек и во многом уподобилась русскому населению, в значительной степени смешавшись с ним. Вторая часть, сохранив оленеводство, была ассимилирована чукчами, восприняла чукотский тип оленеводства и чукотский язык. Г. Майдель, путешествовавший в этих краях в 1860-е годы, отмечал, что «чуванцы, собственно говоря, уже и перестали существовать как народ. <…> [В 1866, 1869 и 1870 годах] мне не удалось найти в этом племени ни одного человека, который знал бы свой родной язык» (Майдель 1894: 63).

Из этих двух частей некогда единого племени постепенно образовалось то, что В.И. Иохельсон, бывший в этих местах в ссылке в 1890-е годы, называл «оленными чуванцами» и «чуванцами с ездовыми собаками», или «речными чуванцами». Первые кочевали между чукотскими стойбищами вдоль верхнего течения Анадыря до реки Омолон в Колымском округе, небольшая группа кочевала среди коряков в бассейне реки Пенжины. Вторые жили по среднему течению реки Анадырь в Маркове и других более мелких поселениях. Все оленные чуванцы уже в конце XIX века говорили по-чукотски, все речные – по-русски (Иохельсон 1994 [928]: 227—230).

Всероссийская перепись 1897 года выявила 201 оседлого (русскоязычного) чуванца и 306 бродячих (чукотскоязычных) чуванцев. Похозяйственная перепись 1926—1927 годов выявила, соответственно, 389 оседлых и 318 кочевых чуванцев. Перепись 1959 года демонстрирует новое, чисто бюрократическое решение «чуванской проблемы»: чуванцы вообще исчезают из номенклатуры национальностей. Переписью 1959 года все бывшие чуванцы были включены в состав или русского, или чукотского населения; этой переписью было зафиксировано 534 «чукчи с родным русским языком – по всей видимости, это чуванцы-марковцы. В переписи 1989 года чуванцы появляются вновь: она фиксирует 944 чуванца» (Гурвич 1992: 81).

Чуванцы совершенно отчетливо подразделяются в сознании современных жителей на два различных народа. Вот две характерные цитаты. Русский информант, проживший в Маркове несколько лет, говорит: