Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания

Были, впрочем, и обратные случаи. Так, поступали прошения от некоторых мещан о переводе их в крестьянское звание по причине «крайнего разорения» «с оставлением на прежнем месте жительства» (Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 1). Некоторые авторы отмечают бедственное положение именно мещанского сословия (см., например: Шкловский 1892: 12); отчасти это связывается с их занятиями, ср. сообщение мещанского старосты: «Среднеколымские мещане – народ очень бедный, существует единственно рыбным промыслом, промышленностью они не занимаются. При неулове рыбы они первые подвергаются голодовке, они непременно обращаются к администрации и ожидают пособия» (Национальный архив Республики Саха (Якутия); цит. по: Третьяков 1993: 33).

22

Ср. шуточное название «Хохляндия», закрепившееся сегодня за Зеленым Мысом (порт, расположенный в пяти километрах от поселка Черский, современного центра Нижнеколымского района).

23

К этому времени на территории этого сельсовета проживало подавляющее большинство (нижне)колымчан.

24

Эти данные, впрочем, достаточно условны, так как бóльшая часть населения не живет в мелких населенных пунктах круглый год.

25

И. Ерунов считает (нижне)колымчанами потомков от внутригрупповых браков и от браков с русскими мигрантами, а также потомков от браков (нижне)колымчан с представителями других народов, если они считают себя русскими.

26

«Беспокойство» произошло в результате неудачных военных экспедиций казачьего головы Афанасия Шестакова и принявшего командование после его гибели майора Дмитрия Павлуцкого, которые пытались покорить чукчей военной силой, но были разбиты и погибли вместе со своими отрядами. Войны с чукчами начались в 1729 году и подробно описаны в книге В.И. Иохельсона «Коряки», изданной по-английски в 1908 году (см. русское издание: Иохельсон 1997: 211—217; см. также: История Чукотки 1989: 81—82). Шестаков погиб 14 марта 1730 года, майор Павлуцкий был убит 21 марта 1747 года на берегу Майорского озера (Богораз 1934: 6 и 49 след.).

27

А.Е. Дьячков (1992: 187) приводит очень характерное предание, объясняющее причину оставления Анадырского острога: рассказывают, пишет он, «будто бы крепостные жители сами навели на себя гнев Божий. И вот по какому случаю. Будто бы, поймавши летом на воде оленного теленка, они содрали с живого шкуру и выпустили его в поле. На будущее лето, когда настало время прихода оленя, сказанный нагой теленок явился впереди всех оленей и отгонял их от реки. Также, говорят, поймали рыбу, прокололи на спине ее дырку и, продернув в нее прядево, привязали обрывок мережи, и в таком положении рыба была спущена в воду. На будущее лето, по приходе рыбы в реку, сказанная рыба явилась впереди всех и отгоняла рыбу от удобных для промысла мест. По этим причинам произошел голод, и острог был оставлен». Иначе говоря, Анадырский острог был оставлен в результате нарушения русскими местных правил поведения: юкагирские и эвенские охотники и рыболовы всегда демонстрировали подчеркнутое уважение к добыче, особенно к первому зверю или первой рыбе в сезоне: от того, как охотник «встретит» первого зверя, зависел успех всего охотничьего сезона. В каком-то смысле «моралью» этого предания является мысль о том, что удержаться на этой земле могут лишь те пришельцы, которые неукоснительно соблюдают туземные запреты и правила. В.Г. Богораз в полевых дневниках фиксирует тот же рассказ, но уже как причину поражения и гибели отряда майора Павлуцкого (Богораз, рукопись, л. 18 об.).

28

«Ходынцы» и «чуванцы» – части юкагирского племени; см. (Иохельсон 1897: 161) и особенно детальное и убедительное доказательство этого тезиса с использованием старых документов в работе В.И. Огородникова (1922: 14—17).

29

Южная часть этой группы, жившая в Большерецком остроге, Милькове, Старом остроге (около Петропавловска), формировалась несколько иначе (см. там же).

30

В.Г. Богораз утверждает, что «поселение на Анадыре было восстановлено в 1784 году, но новыми жителями его явились не столько русские, сколько обрусевшие туземцы; поселок был передвинут в урочище Марково…» (Богораз 1934: 52). Видимо, невозможно провести четкую временную границу между полуоседлыми сезонными поселениями полуобрусевших чуванцев, юкагиров, эвенов в окрестностях современного поселка, более постоянным торговым поселением «в урочище Марково», названном так, скорее всего, по имени торговавшего там купца, и собственно селением Марково.

31