Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Профессорский институт предусматривал подготовку в Дерпте двадцати человек, представляющих четыре русских (в узком смысле слова) университета: Московский, Петербургский, Казанский и Харьковский. По образному сравнению А. Е. Иванова, тем самым впервые в стране создавалась „всероссийская аспирантура“, берущая на себя те функции воспроизводства профессорского состава, с которыми не справлялся каждый из этих университетов в отдельности[525]. Начало подготовки будущих профессоров именно в Дерпте, кроме очевидного преимущества, что обучение здесь происходило на немецком языке, на котором им затем предстояло учиться за границей, объяснялось еще и тем, что Дерптский университет на рубеже 1820—1830-х гг. давал образование на порядок выше, чем любой из университетов во „внутренней России“. Об этом писал в своей записке Паррот, к этой оценке присоединялись и последующие историки. „Рассадником умственных сил для России сделался Дерпт, обязанный своим процветанием тому, что он стал вне катастроф, постигших русские университеты, и в непосредственных отношениях с германскими университетами“, — отмечал полвека спустя В. С. Иконников[526].

Несколько месяцев после принятия решения об открытии Профессорского института ушло на подбор „аспирантов“ (их сходство с последующими поколениями тем усиливалось, что все они должны были выдержать „вступительные экзамены“ при Петербургской академии наук). Не все университеты с одинаковым рвением откликнулись на призыв набирать кандидатов для института, к тому же многие молодые ученые отказывались, считая предложенные условия подготовки (включавшие среди прочего обязательство отработать после окончания учебы не менее 12 лет на профессорской кафедре) слишком суровыми. К февралю 1828 г. удалось собрать 21 претендента на поступление: по семь из Московского, Петербургского и Казанского университетов. Харьковский же университет не прислал никого, и тогда император Николай I, который ранее требовал, чтобы отобранные „непременно были все природные русские“, разрешил все-таки обратиться за дополнительными кандидатами к „нерусскому“ Виленскому университету[527]. Впрочем, затем прислал своих студентов и Харьковский университет, так что из разных городов в Петербург всего съехались 28 человек, из которых после проведенных экзаменов в Дерпт отправились только 19 (нужно учесть, что студентов, которые должны были специализироваться в области восточных языков, оставили при Петербургском университете). Пять из них представляли Московский университет, шесть — Петербургский, четыре — Харьковский и по два — Казанский и Виленский университеты[528]».

Занятия в Дерпте начались со второй половины 1828 г. Специальная инструкция, составленная министром народного просвещения К. А. Ливеном, предписывала отделить учащихся Профессорского института от остальных студентов Дерптского университета[529] (те, в отличие от дерптских профессоров, в целом, были на плохом счету у министерства за их пристрастие к объединению в корпорации, пирушкам, дуэлям и др.). Будущие профессора посещали особые занятия, которые были для них организованы профессорами Дерптского университета (каждый по избранной им специальности), но должны были слушать и многие общие университетские лекции. Ежегодно летом составлялись подробные ведомости об успехах воспитанников в учебе, отправлявшиеся в Петербург[530]. Программа первого набора Профессорского института предусматривала трехлетнее пребывание в Дерпте перед отправкой за границу, которое позже продлили еще на два года (планы нарушили революционные события в Европе 1830–1831 гг., а также пронесшаяся через всю Европу и не миновавшая Дерпт эпидемия холеры). Срок последующей заграничной командировки был установлен в два года[531].

Первыми из воспитанников Профессорского института на учебу в Германию выехали специализировавшиеся по праву П. Г. Редкин и П. Д. Калмыков. Их отправили досрочно, решив присоединить к уже занимавшейся в Берлинском университете группе молодых юристов II Отделения Собственной Е. И. В. канцелярии[532]. Оба законоведа были отправлены из Дерпта в конце 1830 г., и зачислились в берлинские студенты 19 января (н. ст.) 1831 г., а вернулись в Россию летом 1834 г. вместе со второй группой «питомцев Сперанского».