Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Помимо определения родины русского студента, матрикулы могут содержать указание и на его социальный статус, а именно на принадлежность к дворянскому сословию. Для этого служат два признака: явный, когда студент после своего имени пишет nobilis или eques Russus, и «грамматический», когда перед фамилией ставятся предлоги von (по-немецки) или de (по-латыни), оба указывающие на дворянство. Для титулованных фамилий полный титул в матрикулах приводился обязательно, причем город или страна после него обычно уже не ставились (т. е. титул в данном случае заменял происхождение), а чтобы подчеркнуть значение титулованных студентов в университетской корпорации, для них даже заводились иногда отдельные матрикулярные книги, как это было в Страсбургском университете или Галле в начале XVIII в. В то же время, отсутствие в записи признаков, указывающих на дворянство, еще не свидетельствует о недворянском происхождении студента. Из других источников эти недостающие в матрикулах сведения можно дополнить, особенно в отношении студентов, фамилии которых принадлежали к известным русским дворянским родам, но у которых по каким-то причинам в матрикулах признаки дворянства отсутствовали. Обнаружение биографических материалов для отдельных персоналий также помогало прояснить их сословный статус (см. Приложение 2). Зато в тех матрикулах, где приводились сведения об отце, такой необходимости обращения к дополнительным источникам не возникало, и студенты дворянского или недворянского происхождения выявлялись по ним непосредственно.

Завершая анализ матрикул как основного источника для составленного массива данных о русском студенчестве в Германии, отметим встречающиеся недостатки при их публикации, которые касаются прежде всего написания фамилий. Русские фамилии подчас искажены, причем это не всегда вина немецких публикаторов — в некоторых университетах запись о прибывшем студенте делал не он сам, а чиновник университета, внося в имя определенные искажения (иногда же, напротив, университетские правила требовали, чтобы студенты сами записывались в книги). К счастью, такие ошибки могут быть достаточно легко исправлены. Так, примером ошибки публикатора служит имя Paulus Ftovinski в списках Страсбургского университета. Зная особенности написания букв в немецком языке, легко увидеть, что здесь значилось имя студента Павла Флоринского, имя которого уже в правильном варианте встречается в матрикулах Виттенбергского университета.

Имея на руках списки русских студентов, составленные по матрикулам, можно попытаться соединить их с другими известными данными о том или ином студенте, и часто такое сопряжение дает отличный результат, подтверждающий достоверность мемуаров или иных биографических источников, а иногда и существенно их уточняющий. Так, например, из биографии П. Я. Чаадаева было известно, что его родной дядя, князь Д. М. Щербатов (сын придворного историографа М. М. Щербатова) учился в Кёнигсбергском университете и участвовал во встрече там великого князя Павла Петровича во время путешествия того в Пруссию, что позволяло датировать этот факт летом 1776 г.[15] И действительно, в матрикулах Альбертины 17 апреля 1776 г. зафиксировано имя Дмитрия Михайловича Щербатова, занесенного туда как «светлейший князь» (причем без указания страны или родного города).