Русские сумерки. Клятва трикстера

Ладно, вот откроем мы с Ромкой компьютерную фирму, и я пущу в дело, легализую свои сбережения. Ничего не буду жалеть, тем более – для Насти! Куплю машину. Каждое воскресенье будем ездить на Плехино озеро. Заживём на всю катушку, будем счастливы – каждый день, каждую минуту! И эта её блажь сама развеется – как дым на ветру…

Она склонила голову на моё плечо:

– Ты просто должен к себе прислушаться… Сердце подскажет.

Сердце?

Целую минуту я и правда стоял и слушал. Вглядываясь в черноту ночи. Мысленно матеря русских классиков, до сих пор забивающих мозги провинциальным дурёхам…

Откуда-то издали донёсся звук мотора.

Грузовик?

А сердце молчало. И никакого катарсиса… Наоборот, муторно и неуютно стало на душе.

Торчим тут посреди тёмного сквера, будто сопливые школьники! Холодный ветер усиливается. И в каждом шорохе чудится что-то угрожающее, тревожное…

Сдавленный крик прилетел издалека. А потом чей-то смех.

Пьяные?

Не мы одни отмечаем день рождения.

– Пошли назад, – сказал я. – А то Алёна обидится.

Мы медленно двинулись по аллее. Вернулись к Березинской улице.

Я спросил:

– Кстати, как там моя сестричка? Даётся ей родная литература?

– Конечно, – кивнула Настя. – Только у неё – особая точка зрения.

– Неужели?

– Обозвала Онегина мудаком.

Я засмеялся:

– А что? В чём-то она права…

– Сказала, Ленский должен был набить ему морду…

– Ещё бы! Дуэль – не наш метод. Тратить на такого патроны!

Настя улыбнулась:

– А вообще, Пушкин ей нравится. Говорит, она б подстерегла Дантеса в тёмном переулке и…

Окончить фразу не успела – я дёрнул Настю в сторону, за кусты.

– Что такое?

– Ничего, – сухо ответил я, наблюдая, как удаляется полицейская «труповозка». – Показалось…

Они выехали с улицы Силионова – оттуда, где дом Алёны!

Дрогнувшей рукой я вытащил мобильник. И набрал номер Белки.

Женский голос раздался из динамика:

«Абонент не отвечает или временно недоступен».

Я оцепенел.

Набрал ещё раз – словно не веря себе. И с тем же результатом.

– Что-то случилось? – спросила Настя.

– Ничего, – прошептал я и кивнул в сторону скамейки у подъезда. – Обожди меня здесь… Пожалуйста!

Она удивлённо моргнула и покорно направилась к скамейке.

А я, ускоряя шаг, двинулся к дому Кузнецовых. Едва сдерживал себя, чтоб не броситься бегом.

Удары сердца гулко отдавались в висках.

Возле их подъезда было тихо и пусто.

Я вытащил пистолет из подмышечной кобуры. Постоял в темноте, наблюдая за домом. Потом подошёл ближе. И увидел на асфальте у крыльца красную ленту. Точно такой же были перехвачены волосы Алёны…

Но это могло быть случайностью. Совпадением!

Я тешился этой надеждой несколько секунд – пока взбегал на третий этаж.

И замер перед распахнутой настежь дверью квартиры.

Кто-то всхлипывал там, внутри. Кто-то стонал и хрипло матерился. Я узнал голос Романа. И шагнул через порог с пистолетом на изготовку.

Ромка сидел в коридоре на полу. Валентин лежал у кресла в гостиной.

Оба – избитые до крови, почти до беспамятства.

Раздавленный стереопроектор валялся посреди комнаты. В углу, спрятавшись за опрокинутым стулом, рыдала одноклассница Алёны.

В ванной шумела вода.

Я рывком распахнул дверь. И на меня оглянулся испуганный Миха – с огромной ссадиной во всю щёку:

– А, это ты…

– Где Белка? Где остальные девочки?

– Белка – не знаю.

– Как не знаешь? – хрипло выдавил я.

– Они её искали. Но её уже не было, – отозвался Роман.

– Угу, – кивнул Миха, щупая разбитую губу. – Она куда-то слиняла. Ещё до приезда полицаев…

– А Алёна?

– Её нет, – пробормотал Валентин и выплюнул кровь – прямо на паркет. – Эти суки… её увезли!

Я непонимающе моргнул:

– За что?

– Ни за что… В экологическую… резервацию.

– Она же не подпадает под закон!

– Мы тоже пытались им объяснить… – хмуро отозвался Роман. – Говорили, что это ошибка.

– А им насрать! – уточнил Миха. – Ещё хотели загрести Белку. А когда не нашли… – Его лицо болезненно исказилось. – Они взяли Женю. Сказали – им все равно кого!

На глазах у паренька блеснули слёзы. Миха отвернулся.

Женя – это его подружка.

Я стиснул зубы. К горлу подкатил комок бессильной ярости.

Вот, значит, как…

В памяти опять ожили кадры из рекламного ролика. Федеральная программа «Чистое будущее». «Эвакуируются сироты до шестнадцати лет!»

А когда не выполняют план – гребут всех подряд?

Ну да, модернизация, эффективная экономика… Когда ж вы подавитесь, ненасытные твари!

Я спрятал пистолет в кобуру. Помог Валентину подняться с пола. Ромка поднялся сам. Рыдающей девочке я подал стакан холодной воды.

Кажется, только теперь она меня узнала.

– Глеб Антонович! – всхлипнула и обняла меня за ноги. – Глеб Антонович, спасите меня!

– Пожалуйста, выпей воды.

– Они за мной вернутся! Вернутся и заберут!

– Я здесь, слышишь? Значит, никто тебя не тронет.

Девочка дрожала, как в лихорадке. Её зубы стучали по стеклянному стакану. Но, кажется, она чуть успокаивалась. Подняла на меня красные заплаканные глаза:

– Глеб Антонович, вы их спасёте?

Что я могу ей ответить?

Только не правду…

– Конечно, спасём. А сейчас… иди домой.

– Нет! Я не пойду – я боюсь!