Русские сумерки. Клятва трикстера

Хотя я так и не успел нажать спуск!

Откатившись вбок, прикрываюсь телом издыхающего зверя. Четвертый, последний псевдоволк уже торопливо уносит ноги, ныряя в кусты за изгибом ручья. А я угадываю на краю леса темный силуэт.

Не зверь – человек. То есть одно из самых опасных существ.

Несколько секунд мы целимся друг в друга. Потом я опускаю оружие и медленно встаю:

– Спасибо за удачный выстрел!

– Не за что, – долетает в ответ. – Честно говоря, думал, ты нарисуешься метров на пятьдесят левее.

Я не верю своим ушам:

– Ты? Откуда?

– Да просто гулял мимо. И четверть часа назад услыхал пальбу.

– Гулял? Поганое место ты для этого выбрал.

– Хватит маячить, топай сюда! – в сумраке белеет овал его лица. Кажется, там улыбка.

Только мне не до смеха. Неужели и он – один из охотников на «предателя»? Что дальше – опять будем выяснять отношения? Или снова стрелять?

– Зачем ты здесь? Уходи… – бормочу почти умоляюще.

– Так встречаешь друзей? – удивляется Локки и добавляет куда-то в сторону: – Типичное хамло из Зоны. А ты не верила!

Да, он не один. Из густой тени мне навстречу уже шагнула вторая, хрупкая фигура:

– Глеб… – долетает робкий голос.

– Катя? – По скользким камням я перепрыгиваю ручей. Поднимаюсь по склону.

– Глеб! – бросается она мне на шею. – Прости… Ради бога! Почти неделю тебя не было, и я…

Молча киваю. Сам виноват – бросил девчонку караулить фургон с чудовищем. И оставил ей свою записную книжку – на случай, если не вернусь. А в книжке записаны многие сетевые координаты – в том числе друзей.

Настоящих. И бывших…

Левая рука обнимает девушку, я чувствую, как бьется ее сердце, чувствую тонкий аромат пшеничных волос. Но моя правая – снова сжимает рукоять «АКМ»:

– Локки, ты ведь понимаешь… Я не отдам тебе груз.

В светлеющем сумраке блестят его веселые карие глаза:

– А Ракетчику отдашь?

– Что? – бормочу я растерянно. Перевожу взгляд на Катю. – Ты… неужели, все им рассказала? И привела к фургону?

– Видишь? – констатирует Локки. – Он не только хамло, он еще и тормоз.

Я слегка отстраняю девушку, забрасываю «АКМ» на ремень за спину. Качаю головой:

– Здесь не будет никакого навара. Такое не для тебя.

Лицо Локки становится хмурым.

– Хочешь меня разозлить? Прошлый раз мы друг друга не поняли. Хоть сейчас не будем тратить время на глупости!

– Это не ваша с Ракетчиком боль. И не ваша тропа…

– Иногда тропы сходятся.

Мы смотрим друг на друга – без единого слова. И оба поднимаем глаза в небо, на восток – оттуда идет нарастающий гул. Вертолеты?

Плохо. Обычно они боятся летать так близко к Зоне…

– Пора на колеса, – бормочет Локки.

– Езжайте. А я без «мотора»…

– Какие проблемы? – щурится он. – Мы тебя подвезем.

Несколько десятков шагов в глубину леса, и там действительно обнаруживаются два мотоцикла.

– Ты умеешь водить? – удивленно спрашиваю у Кати.

– Чуть-чуть…

– Прибедняется, – без тени сомнений говорит Локки. – Вообще ты гад – скрывал от нас такую девчонку!

Она улыбается. Но я чувствую ее волнение.

Садимся на «Хонду», я проверяю бензобак – больше половины. Катя обхватывает меня руками, крепко прижимаясь к моей спине – так, будто еще не верит, что я сумел вернуться из-за периметра.

– На север едем – вдоль Петровской трассы, – уточняет Локки.

– Солнце уже всходит, – качаю я головой, – Там будем как на ладони.

– Отсюда нет другого пути.

– Есть – на северо-запад. Через Мертвую Пустошь…

Он оборачивается и изумленно смотрит на меня несколько секунд. Наконец выдавливает:

– Ты уверен?

Хороший вопрос. На который я не рискну ответить. Только в одном можно не сомневаться:

– Это единственный шанс уйти от вертолетов.

Гул моторов все ближе. Нет, совсем не случайно поднялись они в воздух.

Локки молча кивает.

– Идешь за мной – колесо в колесо. – Я направляю мотоцикл влево.

Сотню метров двигаемся наискосок, потом сворачиваем к опушке, идем напрямик, пока лес не расступается. Впереди кустарник, одинокие развалины маячат у горизонта. И утренние звезды дрожат в мареве над полями дробилок.

Я заглушаю двигатель. Внимательно всматриваюсь, прикидывая нашу траекторию. Я знаю, что впереди не только дробилки. Там, за полуобвалившимся сараем, пространство искажено линзой. А в трещинах асфальта кое-как сохранившейся дороги чернеет что-то поганое.

И это лишь с краю. Один дьявол ведает, сколько подобных сюрпризов ждет впереди: бьющие из-под земли столбы белого огня, спрятанные в траве зубастые глотки, невидимые издали электрические завесы.

Мертвая Пустошь не считается Зоной. Но все равно гиблое место – даже для пешего путника.

Тем более для дикой гонки на мотоциклах…

Доктор сказал, что верит в меня. И мои товарищи – тоже верят. Погибшие и живые.

«Хватит ли у тебя сил, чтоб поднять эту ношу?» – опять звучит в памяти пытливый голос знахарки.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к себе. И «татуировка» на груди постепенно наливается теплом.

Я должен быть спокойным и сильным. Очень сильным…

Поднимаю веки и опять смотрю вперед.

Да, это кажется безумием. Но нет иного выхода – кроме как спастись и победить.

А еще я знаю, что мы не одни.