Русские святые

Прп. Даниил так и сделал. Через три года опальные бояре Челяднины, жившие невдалеке от Переславля, просили молитв прп. Даниила, чтобы вел. князь вернул им свою милость. Господь сотворил по молитве его. Вернувшись в Москву, они рассказали митрополиту и вел. князю о прп. Данииле, вызвали его, представили им, и преподобный получил «храмозданную грамоту», в которой было сказано, что новая церковь должна зависеть от него одного. 

Но средств для созидания ее у него не было. Посещая скудельницы для избрания места церкви, он часто встречал родственников усопших, которые все рассказывали ему, что они видят на этом месте свет как бы от множества свечей, слышат звон и пение; все они давали ему деньги на поминовение своих родственников, так что у преподобного скоро собралось достаточно средств для построения храма. Один священник посоветовал посвятить храм Всем Святым от века Богу угодившим. «Если среди усопших окажутся угодники Божий, — сказал он, — то и они причтутся к лику всех святых и будут заступниками и покровителями храма Божия!» «Да и тот безвестный странник, — подумал прп. Даниил, — который мне говорил „дядюшка", если он воистину угодник Божий, со всеми святыми будет призываться в молитвах, а ведь он главный виновник того, что я стал размышлять о построении церкви. С тех пор как я положил его в скудельнице, необыкновенно разгорелось во мне желание создать храм на божедомье!» В то время престарелый купец Феодор, высланный из Новгорода еще при вел. князе Иоанне III, высказал желание, чтобы на скудельницах был устроен монастырь, где бы он и сам мог постричься. 

К Феодору присоединилось много горожан и крестьян, главным образом престарелых и немощных. Таким образом и возник Троицкий Данилов монастырь. Считаясь с возрастом и немощью братии, прп. Даниил не давал им строгого устава и не налагал внешних подвигов, но настаивал на послушании, внутренней жизни и непрестанной молитве. Сам он настоятелем не был, жил в Горицах и лишь заботился о своей обители и руководил ею духовно. Много горя пришлось ему испытать из-за нее, так что одно время он даже хотел оставить это дело, но мать его, монахиня Феодосия, ободрила его и уговорила продолжать свое начинание. 

Благодать Божия не оставляла его. Часто говорили ему братия, что они видели новую церковь освещенной множеством свечей и в ней сонм священнослужителей, совершающих пение и каждение, так что весь монастырь наполнялся благоуханием. 

Лучшим иноком Свято-Троицкого монастыря был прп. Герасим (память его 1 мая). 

Прп. Даниил имел дар руководить ко спасению. Так, был в его обители инок-немец, бывший в миру врачом; он страдал сильным унынием, потому что не верил, что душа его спасется, и, когда его пробовали ободрять и утешать, он сердился и плакал. Однажды прп. Даниил сказал этому брату: «Пусть тот, кто хочет избегнуть вечной смерти, имеет веру в Бога, и он не умрет никогда!» Брат рассердился и ответил: «Мы все подлежим смерти! Думаешь ли ты один избегнуть ее? Перестань глумиться надо мной!» Тогда прп. Даниил велел братии сказать ему: «Отчего ты ропщешь на отца? Он говорит правду тебе, что те, кто живет здесь по заповедям Божиим, не увидят смерти. Душа праведного, разлучась с телом, переходит со святыми в жизнь вечную, уготованную Богом любящим Его» (см. 1 Кор. 2, 9). Слова эти вернули мир душе этого брата. 

В течение года прп. Даниил был настоятелем в Горицах, и своей кротостью и духовной силой он поднял монашеский дух среди братии и заставил их подчиняться его строгому уставу. Преемник его относился к нему как сын к отцу, ничего без его благословения не делал, и дух прп. Даниила сохранился в монастыре. Наконец, после сорока лет иноческой жизни, прп. Даниил стал по воле вел. князя Василия Иоанновича настоятелем Свято-Троицкого монастыря в сане архимандрита. Он был крестным отцом обоих сыновей вел. князя: Иоанна (будущего Грозного царя) и Георгия; по тогдашнему обычаю, он носил на руках малолетнего Иоанна на великом входе во время пения Херувимской.