Русские святые

Для уединенной молитвы он запирался в своей келье, и оттуда до келейников долетали его молитвенные вздохи: «Господи Иисусе, помилуй мя!» Его видели осиянным благодатным светом. Раз сподобился он явления распятого Господа Иисуса Христа. 

День он проводил так: бывал всегда у ранней литургии, после нее писал; за обедом слушал чтение Ветхого Завета и после краткого отдыха читал жития святых и творения Иоанна Златоустого, а после вечерни — Новый Завет. Этот обычный дневной порядок прерывался делами милосердия, приемом посетителей и работой в саду, которую он очень любил. Бедным он никогда не отказывал в приеме. Любимым его занятием были его литературные труды: «Сокровище духовное, от мира собираемое» (1770), «Истинное христианство» (1776), «Письма келейные» и другие. Диктовал он их келейникам, обыкновенно ходя по комнате. Его творения до последнего времени были любимым чтением благочестивых русских людей и имели громадное влияние на русскую религиозную литературу и проповедничество. 

Но не все понимали Христова подвижника, и у него было много случаев проявлять свое смирение. Он любил всех, но были у него особенно близкие друзья. Таков был особенно схимонах Митрофан, старец высокой духовной жизни, которому святитель поручал своих духовных детей, начинающих подвижников, и ему одному открывал свои видения. 

Любил он и монаха Феофана за его чистую детскую душу и называл его «Феофан — утеха моя» за то, что он умел утешать его в скорбные минуты. Святитель не любил говорить о мирских делах и только во время войны следил по газетам за военными действиями. Но проповедовать слово Божие он никогда не пропускал случая — ни в монастыре, ни за стенами его. Особенно любил он город Елец за благочестие его жителей и называл его Сионом. Он помогал там бедным, особенно после пожара. У одной бедной вдовы он бывал в каждый свой приезд, оставлял ей деньги, а мальчиков ее взял к себе на воспитание. Останавливался он у своих друзей — купца Якова Феодоровича Ростовцева и Космы Игнатьевича Судейкина — и через них раздавал милостыню. Особенно он любил старшего сына Ростовцева, Димитрия, который, живя у отца, проводил почти монашескую жизнь. Ему он поручал продавать драгоценные материи, которые ему дарили, а деньги раздавать нищим. Раз святитель увидел совершенно здорового мальчика, внука Ростовцева, и сказал ему: «Собирайся, Саша, в горнее, собирайся, голубчик, в небесное отечество». Через три дня мальчик умер. Судейкин всю жизнь был церковным старостой, жил около своей церкви в добровольной нищете, потому что все свое состояние раздал бедным. Близ своего дома он устроил школу. Однажды приехал Косма к отцу Митрофану на 6-й седмице Великого поста. В Задонском монастыре общежития не было и каждый должен был заботиться сам о себе. По уставу рыба разрешается Великим постом только в Вербное воскресенье и на Благовещение, и о. Митрофан уже купил ее к Вербному воскресенью. Но, увидев Косму, он сказал: «Вербное воскресенье будет, а Космы не будет» — и велел приготовить рыбу. Но когда они обедали, неожиданно вошел святитель Тихон. Друзья так испугались, что он застал их нарушающими пост, что оба пали на колени и просили прощения. Но святитель сказал: «Любовь выше поста» — и, чтобы их успокоить, съел несколько ложек ухи. Косма был поражен. Он знал, что святитель Тихон был великий постник. И в волнении он рассказал слышанное им в детстве предсказание, что в Задонске будет жить великий угодник Божий. «К себе это отнести не могу», — заметил святитель. Тем не менее запретил друзьям этот рассказ повторять. 

Благотворительность святителя Тихона не ограничивалась одним Ельцом и окрестностями Задонска. Он устроил около Тулы богадельню, поручив ее одному священнику. Послал городу Ливны о. Митрофана с денежной помощью. Посылал милостыню даже на свою далекую северную родину. Особенно он любил помогать крестьянам. Задонск стоял на большой дороге, и домик святителя Тихона был настоящей странноприимницей. Больных он укладывал в собственную кровать. Скончавшихся сам отпевал и погребал. Когда Задонск превратился в город, он, избегая шума и многолюдства, иногда уезжал в деревню к своим друзьям или просто в одно уединенное место, которое он любил и где впоследствии возник Тихоновский монастырь. Тем не менее отъездов этих он по возможности избегал. 

Святитель Тихон не всем желающим монашества давал на это благословение. Он обыкновенно давал этим лицам совет жить в миру по-христиански. Но он очень заботился о тех, в ком видел настоящую склонность к монашеству. Так, две его духовные дочери постриглись с наречением им имен Маргарита и Евпраксия и возобновили погоревший Елецкий монастырь.