Русские святые

Московский митрополит Феодосий в старинных святцах считается в числе святых неканонизированных; мощи его под спудом в Троице–Сергиевой лавре в Серапионовой палате. О жизни свт. Феодосия известно, что он носил фамилию Бывальцев, 10 лет был архимандритом Чудова монастыря в Москве; с апреля 1454 года был Ростовским архиепископом; от времени управления им Ростовской паствой известна окружная грамота, в которой он призывал духовенство в Белозерск на собор для поучения их Божию закону. Необычно было избрание Феодосия на кафедру восточно–русской (Московской) митрополии. Когда святой Иона (см. 15/28 июня) видимо изнемогал и приближался к смерти, великий князь Василий Васильевич созвал несколько епископов и вместе с ними обратился к первосвятителю с просьбой, чтобы он сам назначил себе преемника. Иона, посоветовавшись с князем и епископами, избрал и благословил на свое место Ростовского архиепископа Феодосия, написал на его имя благословенную грамоту и положил ее, за своей подписью и печатью, на престоле в Московском Успенском соборе. Такое необычайное избрание Феодосия было сделано, вероятно, с целью предотвратить по смерти св. Ионы между русскими всякие колебания в выборе ему преемника и лишить польского короля Казимира единственного благовидного случая ходатайствовать перед патриархом о принятии литовского митрополита Григория на Московскую кафедру. По смерти св. Ионы бывшие в Москве епископы известили об этом прочих, послали им копии с благословенной грамоты покойного на имя Феодосия и приглашали их в Москву для поставления новоизбранного митрополита. Некоторые из архипастырей — Иоанн Новгородский, Тверской Геннадий — прислали свои повольные грамоты с обещанием повиноваться новому митрополиту и не принимать Григория. Другие же явились в Москву и 3 мая 1451 года в Успенском соборе возвели Феодосия на степень митрополита. Очевидно, русские святители сделали это без сношения с Константинопольским патриархом, на основании грамоты, которую патриархи раз навсегда предоставили русским митрополитам ставиться у себя дома, без всяких сношений с Царьградом. Святитель Феодосий известен был как ревностный пастырь, заботившийся особенно об улучшении нравственно–религиозного состояния московского духовенства. Он каждую неделю созывал оное к себе и учил святым правилам, а вдовых священников и диаконов, среди коих много было лиц зазорного поведения, заставлял постригаться в монастырь, а державших у себя наложниц лишал священства. Это возбудило ропот не только в духовенстве, но и в прихожанах. Огорчения, каким по этому случаю подвергался митрополит, расположили его добровольно оставить митрополию, и 3 сентября 1464 г. он удалился в Чудов монастырь, где взял к себе в келлию одного расслабленного старца и служил ему, а через одиннадцать лет (в 1475 г.) он перешел в Троице–Сергиеву лавру, где и скончался в октябре 1476 г.

Октябрь 7

Сергий Обнорский, Нуромский, Волгодоский, преподобный

Жития святых угодников Божиих, просиявших в России, составлены в монастырях иноками и предназначались для чтения преимущественно инокам. Инокам же, совершенно отрекшимся от мира и оставившим даже свое имя, данное им при св. крещении, естественно все мирское казалось маловажным и не заслуживающим внимания. Оттого во многих житиях святых, в которых подробно рассказывается их жизнь в монастыре и иноческие подвиги, что единственно только и было важно в глазах писателей–иноков, ничего не говорится об их роде и происхождении, о мирском имени, занятиях и других обстоятельствах их жизни до прибытия в монастырь. Таково и дошедшее до нас житие преподобного Сергия, Нуромского чудотворца, написанное Глушицким игуменом Ионой по запискам Обнорского игумена Протасия.

Когда слава великого духовного светила, прп. Сергия Радонежского, распространилась по всему северу и достигла Царьграда, привлекая в пустынную его обитель множество бельцов и иноков, желавших учиться у него духовным подвигам, пришел к нему некто Сергий — постриженик святой горы Афонской. Не мало времени провел афонский постриженик в Сергиевой пустыне, наслаждаясь его духовными беседами, и чем долее жил, тем более дивился смирению и подвигам духовного старца, каких напрасно искал на дальнем Востоке. Прп. Сергий душевно радовался прибытию к нему странника, столь ревностного к подвигам и опытного в духовной жизни, и искренно полюбил его.