Русские святыни

Различие Запада и России заключается и в различных оценках взаимодействия слова и дела. И на самом деле: на Западе, с нашей русской точки зрения, очень легко обнаружить разрыв слова и дела. Они нередко живут как бы сами по себе. Как говорилось ранее, даже исходные христианские принципы выглядят измененными: вместо заповеди делиться с ближним, оказывается, нужно лишь желать ближнему того, что имеешь сам; вместо любви на первое место выплывает воля и желание, почему и возникает инквизиция как механизм принуждения к вере (по-русски же "насильно мил не будешь" и "что сделано насильно, а не по любви и доброй воле, как бы не существует"); протестантизм шагнул далее католицизма, но по той же дороге — отверг священное предание так, будто слова Писания заменяют реальное тело и дело Христа и апостолов. И вне религии мы видим то же самое: известны слова Меттерниха о том, что Австрия еще удивит мир своим вероломством. Англия же, провозгласив равенство всех подданных империи перед законом, реально проводила выгодную ей, но невыгодную, например, Индии политику. О грабежах колоний вообще и Индии в особенности много писал основатель индийского национального движения Дадабхай Наороджи в своей основательной книге "Нищета и небританское правление Индией", подчеркивая двойной счет в английской политике: слова для всех одинаковы в законе, но реально для англичан — британское правление, а для индийцев — небританское правление. О двойном счете, т. е. все о том же вероломном разрыве слова и дела Европы по отношению к России, писал и русский философ Н. Я. Данилевский в своей книге "Россия и Европа". В поведении отдельных граждан мы видим аналогичное несоответствие. Исключительно смелые философы Ф. Бэкон и Р. Декарт в реальной жизни выглядят весьма негероическими суетными фигурами — казнокрадство одного и преклонение перед начальством другого весьма характерны. На фоне западных философов исключением выглядят отстаивавшие своей жизнью убеждения Д. Бруно и Б. Спиноза. И тем более ярко выражено несоответствие хороших слов и плохих дел как сильно выраженной черты западной культуры в США. Христианская страна перебила, как животных, едва ли не всех американских индейцев: их убивали из ружей, из пушек, травили, заражали болезнями, платили за скальп индейца. Как же быть с заповедью любви к ближнему и признанием каждого человека образом и подобием Божьим? Индейцы, видимо, не считались ближними и образом Божьим. Американский социолог А. Янов в точном соответствии с европейско-американской традицией Гоббса, Кальвина, отцов американской конституции пишет, что творцы США и конституции не верили в человека, считали его порочным существом, а потому нейтрализовали порок пороком, т. е. парламентаризмом. И Янов пишет, что философия отцов православной церкви несопоставимо благочестивее и духовнее философии Кальвина и Гоббса, но зато последняя практичнее.[193] Как видим, и здесь святыням (они благочестивее и духовнее) предпочитаются интересы, выгода, польза (они практичнее). И сегодня петербургский философ М. С. Каган отмечает общую рационалистически-гносеологически-сциентистски-техницистскую ориентацию европейской культуры Нового времени, в чем, в частности, видит объяснение предпочтению интереса к теории познания по сравнению с теорией ценности.[194] Логика нам уже знакомая.

Можно ли сказать, что на Западе слово не имеет значения, что это пустышка и обман? Из приведенного выше так и следует, однако ситуация много сложнее. Мы знаем, и это подчеркивают при столкновении с Европой многие, — преклонение Европы перед формой, формулой, механизмом правовым и политическим, законом, а значит, и словом. Известен часто упоминаемый римский рассказ о геройски сражавшемся воине, который был казнен во время децимации после боя, из которого войско бежало. Налицо в рассказе явная противоположность между словом (формой, законом) и сутью (делом). Децимации должны подвергаться бежавшие, но счет выпал на героического бойца. Русский ответ на вопрос ситуации — отпустить, бог с ним, с законом. Римский, а вслед за ним и европейский, закон требуют — пусть погибнет весь мир, но будет выполнен закон! По-русски попытка объяснить в Англии, что какое-то правило является пустой формальностью, не встречает понимания, ибо по-английски правило — это не пустая формальность (бюрократическая блажь — усугубим русскую реакцию), а Закон с большой буквы. Английский писатель Дж. Оруэлл в своем описании английского характера отмечает: "Массы и по сей день в той или иной степени склонны считать, что «противозаконно» есть синоним «плохо». Известно, что уголовное законодательство сурово и полно нелепостей, а судебные тяжбы столь дороги, что богатый всегда получает в них преимущество над бедным, однако существует общее мнение, что закон, какой он ни есть, будет скрупулезно соблюдаться, судьи неподкупны и никто не будет наказан иначе, нежели по приговору суда, иными словами, у англичан действует "всеобщая вера в закон".[195]