Русские своих не бросают

– Форсировать проливы и прорываться с боем на помощь Севастополю мы не будем. Можно попасть в Крым и другим путем. Мы можем провести кое-какие наши корабли по Королевскому каналу в Черное море. Как вы знаете, он соединяет реку Мухавец – приток Западного Буга, с рекой Пина – притоком Припяти. Правда, корабли, которые могут по нему пройти, не должны иметь осадку более двух футов. Но этот вопрос мы как-нибудь решим. Кроме того, понадобится согласие Пруссии на провод кораблей через их территорию от Данцига до Торна.

Кроме того, в путь отправится баржа с бочками с горючим – для того, чтобы могли двигаться наши корабли и бронетранспортеры. Вы уже успели познакомиться с ними – они нуждаются в различных производных продуктах от перегонки сырой нефти. Конечно, есть в этом и элемент риска – путь будет лежать через территории, на которых в 1831 году шли боевые действия против мятежников, но смею вас заверить, ваше величество, наши люди смогут дать должный отпор тем, кто посмеет на нас напасть.

А если переход через Королевский канал будет слишком опасен, то переброску предметов военного снаряжения и боеприпасов можно в будущем проводить другим путем. Например, железной дорогой до Твери, а далее – на барже по Волге до междуречья Волги и Дона. Оттуда на повозках можно добраться до Дона в районе хутора Калач – это в области войска Донского. Там снова перегрузить все на баржу и далее спускаться по течению Дона до впадения его в Азовское море. Оттуда рукой подать до Керчи. Или до Мариуполя, и уже оттуда по суше. Здесь нам понадобится ваша помощь.

Николай внимательно меня слушал, а когда я закончил, кивнул:

– Господин капитан 1-го ранга, я полностью согласен с вашим предложением. Всем губернаторам по пути вашего следования будут даны надлежащие инструкции и повеление оказывать вашим людям всю необходимую помощь. Но как я понял, это касается только ваших небольших кораблей. А где будут находиться в это время остальные корабли вашей эскадры? Ведь они должны получать с берега продовольствие, экипажи должны отдыхать на берегу.

К тому же скоро настанет осень, а за ней – зима. Корабли закончат кампанию и будут стоять в гаванях до весны. Или вы собираетесь найти для себя базу в незамерзающих портах?

Император вопросительно взглянул на меня. Видимо, он с нетерпением ждал, когда я сам выскажусь по поводу нашего дальнейшего статуса. Как я понял, именно разрешение этого важного для него вопроса волновало самодержца больше всего. Я не стал испытывать терпение Николая.

– Ваше величество, – сказал я, – вы правы, надо окончательно определиться – кто мы в вашем мире, и в каких землях мы будем искать себе новую родину. Скажу вам прямо: другой родины, кроме России, у нас нет и быть не может. Это обсуждению не подлежит.

Николай облегченно вздохнул, посчитав, что вопрос о нашем статусе на этом исчерпан. Придется его немного огорчить:

– Но, ваше величество, поймите нас правильно. Мы пришли из другого мира, где люди живут в других условиях, с другими взглядами на жизнь и на взаимоотношения друг с другом. Им трудно будет среди ваших подданных. Могут возникнуть недоразумения, а то и что похуже. Поэтому я хочу попросить вас выделить нам для строительства баз для нашей эскадры участки в Кронштадте, Выборге, Гангуте, Либаве и на Аландских островах. Мы обязуемся не нарушать законы Российской империи, но внутри нашего сообщества мы будем жить по своим законам и правилам.

В свою очередь, мы окажем любую посильную помощь вам в строительстве нового русского флота и армии. Ну, и немаловажной будет помощь нашими знаниями. Вы ведь видите своими глазами, как далеко шагнула вперед наша наука, какими совершенными приборами и инструментами мы располагаем.

Николай выслушал мою тираду спокойно, хотя я представил, какая буря бушевала сейчас в его душе. Самодержец, похоже, ожидал от меня другого. Но ссориться с нами в его планы тоже не входило. Видимо, решив, что более конкретные вопросы можно будет обсудить позднее, он как радушный хозяин улыбнулся и жестом предложил мне проследовать к вертолетам, где нас с нетерпением ждали члены царской свиты и офицеры с нашей эскадры.

17 (5) августа 1854 года, незадолго до полуночи.

Финский залив,

борт военного парохода «Ля Белль Альзасьен»

Корабельный лейтенант Морис де Шалон

Стемнело, и я, наконец, заснул. Век бы этих мест не видеть… У нас в Тулоне, где я родился и вырос, море теплое, пальмы на улицах растут, а солнце садится тогда, когда ему положено, а не в середине ночи! И если бы не этот идиот, ставший недавно нашим императором – бледная тень Великого Корсиканца, когда-то бравшего штурмом наш город… Впрочем, злые языки поговаривают, что и не племянник он ему вовсе, а так, бастард – и вполне вероятно, что так оно и есть на самом деле. Но я – потомственный морской офицер и привык подчиняться приказам. Вот и кукую здесь, посреди негостеприимного моря, и умираю от скуки и недосыпа.