Русские своих не бросают

Да и неизвестно, был ли он включен, когда мы покинули наши пенаты, и успела ли она его до того зарядить. Зная Елизавету, я подозревал, что да, успела, но зачем об этом трубить нашим «лимонным» друзьям? Я ответил, что без зарядки он, скорее всего, не заработает, на что Алан выложил еще и зарядку с проводом, и внешний аккумулятор, а Чарли спросил, не помогут ли мне эти приборы. Я тогда сказал, что пусть мне их дадут, и я попробую что-нибудь сделать, но ничего обещать не могу. Чарли сунул все в какую-то сумку, сказав мне, что отдаст их мне в конце нашего путешествия, в Эдинбурге. Именно так я узнал конечную цель нашего полного приключений путешествия.

Жизнь моя в каюте была вполне сносной. Кормили и поили хорошо, ночную вазу выносили вовремя. На полочке стояли несколько книг на английском; Роберта Льюиса Стивенсона там, понятно, не было – ему на тот момент и четырех лет еще не исполнилось, – зато имелись Вальтер Скотт, Байрон и даже Джеймс Фенимор Купер, несмотря на то что он был родом из «мятежных колоний». Книги я всегда любил, да и скучать мне не хотелось. И я засел за Скотта. Все-таки он шотландец и пишет о стране, в которую мы едем.

А Чарли – всегда в компании Алана – время от времени навещал меня и пытался расспросить про наше будущее. Я же каждый раз хитро улыбался – типа сначала деньги на бочку – и начинал расспрашивать его о том, как именно мы собираемся попасть в этот ихний Эдинбург, примерно с тем же результатом.

Единственное, что мне мешало весь первый день – громкие пьяные крики на польском языке откуда-то из каюты по соседству. Но той же ночью крики сменились стонами, которые вскоре прекратились. А примерно через час я вновь услышал два всплеска.

После завтрака Чарли сказал мне:

– Как и было обещано, Федор, вам теперь дозволительно погулять на палубе. Мы вышли из русских территориальных вод.

– Чарли, а где наши польские друзья? Неужто заболели?

Тот усмехнулся.

– Именно. И, увы, с летальным исходом. Больше мы их не увидим. Надеюсь, вас это не сильно опечалит?

– Да нет, не очень.

– А теперь прошу выслушать меня внимательно. Мы направляемся в Швецию, откуда наши друзья переправят нас через горы в Норвегию. А откуда мы отправимся на Британские острова.

– А не проще было бы поехать по железной дороге, скажем, в Христианию либо Берген?

– Видите ли, Федор, ни в Швеции, ни в Норвегии практически не существует железных дорог, кроме пары веток местного значения. Ходят, конечно, дилижансы из Стокгольма в Мальме и из Мальме в Гетеборг, да и из Гетеборга в Христианию можно в принципе добраться, но это заняло бы слишком много времени.

– А если кораблем?

– Увы, сейчас проливы, скорее всего, закрыты, а у нас каждый день на счету. Да и кроме того…

Он не договорил, но я сообразил – все-таки он мне не доверяет. А Швеция в данный момент достаточно дружелюбно относится к России. И кто бы мне помешал попробовать бежать, либо попросить кого-нибудь сообщить обо мне «куда надо»? Ну что ж, все с вами ясно, господин лже-Кальверт. Я постарался сделать свою физиономию как можно грустней и сказал:

– Вот только верхом я плохо езжу.

– Ничего, привыкнете.

Высадились мы в каком-то заливчике, где нас уже ждали несколько человек с лошадьми, на которых навесили принесенные с парохода тюки. Меня усадили на достаточно смирную лошадку, и мы направились вдаль от побережья. Сначала дорога была еще ничего, а вот когда мы поднялись чуть повыше, тропа пошла через дремучий лес, да еще и по колено в снегу. Но лошадки шли в неплохом темпе – похоже, они ходили по этой тропе не раз и неплохо ее знали. Горы были не слишком высокими, метров, наверное, четыреста или пятьсот. Ночевали мы в избушках, затерянных в этих диких лесах.

На третий день подъем сменился довольно-таки крутым спуском. На мой вопрос, не в Норвегии ли мы, Чарли лишь кивнул. А в скором времени мы доехали до какой-то деревни, где нас ждали неплохой обед и ночлег на сеновале. Кстати, я заметил, что с того момента, как мы оказались в Норвегии, меня уже не так пристально оберегали, из чего я понял, что, в отличие от Швеции, здесь у меня шансов сбежать и уйти от погони попросту нет.

А с утра мы не увидели наших лошадей, зато нас ждала крытая повозка, в коей мы и разместились. Наконец, двадцатого числа – первого ноября по новому стилю – мы прибыли в какую-то рыбацкую деревню, расположенную в самом настоящем фьорде. И там нас ждал еще один пароход, побольше. На рассвете следующего дня он покинул фьорд и вышел в открытое море.

И вот, наконец, Эдинбург. Но причалил пароход не туда, где виднелся порт с кучей разнокалиберных кораблей, большей частью парусных, а к каким-то пустынным мосткам рядом с большими зданиями. Интересно, не тюрьма ли это? Но мне предложили довольно уютную комнату на втором этаже длинного здания, без решеток на окнах. Услужливый лакей сообщил, что для меня в соседнем помещении готова ванна. Потом был довольно сытный ужин. Я улегся на мягкую кровать и неожиданно для себя заснул.

Разбудил меня лично Каттлей, когда уже стемнело.