Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны

А вот наша Лизонька в последнее время мне все меньше и меньше нравится. Она начала выкидывать фортель за фортелем. После того, как она в начале нашей совместной работы попыталась меня соблазнить (пришла в коротеньком платьице без лифчика, склонилась над моим письменным столом и чуть ли не открытым текстом предложила свои сексуальные услуги), я ей сказал, что жене не изменяю (что на самом деле так – иначе зачем вообще тогда жениться?). И добавил, что то, что она делает в амурном плане вне работы, меня не интересует (доброхоты мне успели уже рассказать и про то, каким именно образом она оказалась у меня в группе, и даже про то, как она кувыркалась со своей тезкой, Елизаветой Марголис); но я ее попросил, чтобы в рабочее время, а также с коллегами по группе на это не было даже намека. И как ни странно с тех пор она строго следовала этому правилу – и была далеко не самым плохим ассистентом. А в последнее время началось что-то не то.

Вот, например, сейчас. Я сходил, договорился, чтобы ее пустили к этой Мейбел. Прихожу, говорю ей, мол, можешь приступать. А она уселась, томно курит уже третью тоненькую дамскую сигарету с надписью «Vogue» и не выказывает никакого намерения заниматься делом.

Я подошел к ней и говорю:

– Лизонька, ступай, пора!

– Ты знаешь, Юра, может, на этот раз обойдешься без меня? У меня, знаешь, дела начались. Плохо себя чувствую.

Так-так, подумал я. Никогда еще Лиза не увиливала от работы под предлогом «критических дней». Тем более что прожив с тремя женщинами (женой и двумя дочками) уже достаточно много лет, я мог определить с определенной точностью, когда у кого «это время месяца». И я был уверен, что месячные у Лизы кончились еще перед началом командировки. Тем более что все фазы – и предменструальный синдром с его раздражительностью, и сами «дни» были тогда в наличии. Так что врет она, судя по всему, считает это интервью ниже своего достоинства.

Но что с ней делать? Не заставлять же. Можно, конечно, отчислить из нашего «холдинга» – но журналистов здесь практически нет, а люди будут нужны. Мы с Колей на пару со всеми нашими делами не справимся, даже если будем вкалывать, как папа Карло, по двадцать четыре часа в сутки…

Не успел я про себя помянуть Николай Максимыча, как открылась дверь, и вот он собственной персоной стоит на пороге.

– Юр, привет. Поговорил я с Джеймсом Катбертом. Увы, интервью прекратили врачи, прежде чем оно успело еще только начаться.

Лиза подняла голову и ехидно сказала:

– Так у тебя же там вроде подруга…

– Мы с ней просто друзья, – спокойно произнес Николай, – не более того.

Лиза заулыбалась, словно выиграла миллион в лотерею.

А Коля то ли не заметил, то ли не счел нужным отвечать на ее подколку и невозмутимо продолжил:

– Так что, не будь я с ней знаком, она меня вообще бы на порог санчасти не пустила. Так вот. Человеком Джеймс оказался интересным, кое-что мне рассказал. Он, кстати, южанин, русские ему и раньше нравились – болел за нас. А теперь и вовсе благодарен за свое спасение и особенно за спасение сестры. Думаю вернуться к нему завтра или послезавтра. Эх, как же нам не хватает мобильной связи, чтобы узнать, когда будет можно с ним еще раз поговорить, да и с этим… Черчиллем… тоже хотелось бы пообщаться. Придется еще раз, а то и несколько смотаться на «Смольный». Кстати, как у тебя с Сан-Хуаном прошло?

– Да все нормально, Лиза тебе подготовит флешку со всеми нашими материалами и с видеозаписями. Давай вечером устроим заседание редколлегии. Или завтра с утра.

Коля кивнул и неожиданно спросил:

– А что, кстати, с сестрой Катберта?

Я замялся.

– Коль, а что, если ты с ней поговоришь? А то Лиза… эээ… себя плохо чувствует. – Ну не умею я сдавать своих.

Коля улыбнулся.

– Ты знаешь, мисс Катберт южанка, я для нее янки. Конечно, Войны Северной агрессии в этом мире еще не было… Но все равно южане могут нам предъявить вот такущий счет, – и он, словно заправский рыбак, показывающий размеры пойманной щуки, расставил руки как можно шире. – И далеко не все там будет преувеличено, в отличие от аналогичных счетов от прибалтов. Есть вероятность, что она меня встретит в штыки.

– Война Северной агрессии… Ты что, за Юг, что ли? – я обалдело посмотрел на Колю. – Ты же вроде из-под Нью-Йорка.

– Был у меня учитель истории в школе, – сказал Коля, – он не поддерживал Юг в той войне, он всего лишь показывал нам обе точки зрения. И я тогда к своему удивлению понял, что прав был именно Юг.

– Вот ты ей это и скажешь, коль найдет коса на камень.

– Ладно, – кивнул Коля. – А заодно передам ей привет от брата.

15 (3) августа 1854 года.

Неподалеку от Бомарзунда.

Учебный корабль «Смольный»

Капитан 1-го ранга Олег Дмитриевич Степаненко