Русские ушли

— Роберт… Он относительно вменяемый, но от него никогда не знаешь, чего ждать. Майк, в тюрьме свои законы. Там, за пределами этих стен, ты мог бы внести залог, равный ставке, и продолжить игру за него. Здесь не так. Ты мог бы вступить в игру до того, как Шанк заложил свою жизнь, потому что потом он стал собственностью Роберта. Поэтому в Верхней Палате не разрешают замену человека, когда в банке уже есть жизнь. Это считается игрой с новым партнером на определенную ставку. Если бы ты выиграл, Шанк стал бы твоим. Но даже если ты аннулировал бы его обязательства, клеймо раба ты с него уже не снял бы. Но сейчас действительно поздно. Смерть не отыгрывают. Ты можешь только умереть вместо него или заплатить миллиард долларов.

Майкл присвистнул.

— Таковы правила, — сказал Шанк. — Я за свой базар отвечаю. Поставил смерть — значит, надо. Мне бы еще два кантика найти… Один у меня есть, и профессор свой отдал. А то в отстойник придется.

Майкла передернуло. Покосился на профессора: тот отодвинул пустую миску.

— Пожалуй, я на выход, — обронил он. — Шанк, спроси у Лысого Гарри — у него как минимум один кантик был еще на позапрошлой помывке.

— Спасибо, проф.

Шанк ушел, так и не притронувшись к еде. Майкл понял, что ему тоже не хочется есть. Правда, уже через полчаса он горько пожалел об этом.

Можно сказать, им с профессором сегодня повезло с барщиной: сортировочный цех. Здесь было очень тепло, сквозило только у дверей, а сама работа относилась к категории «чистой».

Хуже всего приходилось на срезке. Грибы росли в длиннющих парниках — только грибной парник это совсем не оранжерея. Температура четырнадцать по Цельсию, влажность сто процентов, проветривание исключено, освещение приглушенное. По обе стороны длинного прохода ступеньками поднимаются лотки с грибницей — до самой крыши. А из лотков торчат синюшные, жирные грибы всех размеров. Майкл на срезке побывал три раза и полагал теплицы одной из худших пыток колонии: дышать удушливой вонью быстрорастущих грибов было невозможно.

Инсектицидами тут не пользовались, и плодовые тела часто оказывались проеденными червями. Чтобы выгнать паразитов, урожай погружали в отстойники — громадные ямы, наполненные соленой жижей. Свежие грибы норовили всплыть, поэтому отстойники, как крышками, закрывались рещетками, поверх которых натягивалась частая сетка. Рещетка опускалась чуть ниже поверхности и там запиралась. Работенка тут непыльная и нетяжелая, но свальщики всегда работают попарно, потому что в одиночку с замками не справиться из-за размеров ямы. Сборщики пригоняют тачку из теплицы, свальщики одновременно оттягивают язычки обеих защелок, поднимают рещетку, сбрасывают грибы и закрывают рещетку. Все. Но Майкл, спроси его мнение, лучше бы пошел в парники: нигде в колонии так не воняло смертью, как в отстойниках.

А на сортировке каторжники отдыхали. Сюда грибы подавали чистыми и подсушенными после отстойников, с пустыми ходами, оставленными червями. У них даже запах был другой — вкусной пищи. Деликатесной.

Майкл оттянул рычаг сушилки, на стол вывалилась груда сырья. Он часто попадал в сортировочный, поэтому работал машинально. Разделить группу, маленькие, меньше двух дюймов, грибки аккуратно отложить в корзину — это на консервирование. Остальные смести в чан, не заботясь о внешнем виде. Крупные плодовые тела в пищу не годятся, их прессуют и отправляют на выжимку.

Он не знал, как называется этот вид. На Земле такие не встречаются. Грибы содержали наркотик, ради которого их и культивировали. Глупо полагать, будто колония способна обеспечить себя только за счет производства деликатесов. Нет, наркотик — товар, который всегда стрит дорого и всегда востребован. Официально колония производила «препараты для медицинской промышленности», но все понимали: львиная доля этих препаратов, так называемая «некондиция», уходила драгдилерам и распространялась по нищим планетам вроде родины Шанка.

В пищевых плодах наркотика было мало. От температурной обработки он распадался, оставляя после себя пряный вкус, из-за которого грибки и угодили в разряд деликатесов. Переростки уже не кипятили, чтобы сохранить сырье для «препаратов».

Кое-кто в колонии украдкой жевал сырые шляпки — считалось, что в них галлюциногена больше, чем в ножках. Майкл даже не пытался: надышавшись в теплице ядовитыми испарениями, получил представление об эффекте и остался страшно недоволен. Грибы давали сильное опьянение с мощными видениями и тяжелое похмелье с рвотой и высокой температурой. Кроме того, Шанк как-то предупредил, что на грибы подсаживаешься быстро. И подыхаешь тоже быстро. Майкл пока не спешил на тот свет.

Но сейчас он был голоден, а острый аромат подсушенных грибов манил и дразнил. Майкл сглатывал текущие слюнки, ругая себя за отказ от завтрака. Мало ли что взбредет в голову Шанку?! В колонии нет места чувствительности. Надо было брать пример с профессора, тогда не подводило бы живот.