Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

Переселенцы переходили на орошаемое и богарное земледелие. Засоленные поля «лечились» водой из подведенных каналов.

Многие многоземельные крестьянские хозяйства использовали сложные севообороты. Например, сеяли после пшеницы ячмень, затем овес, гречу и озимую рожь. После гречи, умевшей подавлять сорняки и увеличивать плодородие почвы, поле не пахали, сеяли в стерню, а потом уже запахивали семена.

Но природа создавала ситуации, которые невозможно было пережить при помощи терпения и труда. Одна только суровая зима 1812 г. убила половину всего скота в Новороссии — 1,25 млн голов. [159]

В императорском манифесте от 1804 г. говорилось уже о том, что ввиду размножения населения в центральных губерниях необходимо оставить новые земли для переселения русских крестьян, принимать иностранцев не каких попало, а семейных и зажиточных хозяев из числа тех, кто занимается земледелием, скотоводством, виноградарством, разведением шелковичных червей и некоторыми ремеслами (кузнечное дело, ткачество, портняжничество).

Теперь европейцы, желавшие переселиться в Россию, должны были являться к российским резидентам, имея свидетельства от магистратов о своем хорошем поведении и предъявляя капитал в размере 300 гульденов. До водворения на месте европейцев обеспечивали только подводами на сухопутном участке пути и кормовыми деньгами.

Для них сохранялось освобождение на 10 лет от податей, они по-прежнему не несли наиболее тяжелых повинностей — рекрутской и постойной. Им предоставлялось бесплатно по 60 десятин земли, до первой жатвы выдавалась беспроцентная ссуда на хозяйственное обзаведение по 300 руб. и более.

При Александре I размах земельной приватизации в Новороссии несколько уменьшился, но освобожденное дворянство все еще требовало «свое».

В 1803 г. прокатилась волна пожалований: штаб-офицерам — по 1 тыс. десятин земли, обер-офицерам — по 500. Многие брали землю только для того, чтобы затем перепродать.

С середины XIX в. крупные земельные собственники Новороссии, стремясь к увеличению товарности, расширяли посевы сахарной свеклы, кормовых и технических культур и нуждались уже в меньшей по численности и к тому же сезонной рабочей силе. Землевладелец хотел оперативно отводить продуктивное поле под ту или иную культуру, затребованную на рынке. Для него батрак являлся более удобным работником, чем крестьянин. Владельцы специализированных хозяйств стали избавляться от «излишков» крестьянского населения на своей земле, захватывая крестьянские наделы, как и их собратья английские лендлорды. В общем, история вполне показала, что крупное землевладение хорошо для товарного производства, но для колонизации подходит плохо…

Несмотря на все издержки сомнительной земельной политики, в начале XIX в. Новороссия стала новой житницей России.

В 1804 г. Екатеринославская губерния дала 2387,7 тыс. четвертей хлеба, на продажу пошло 45 %.

Освоение Новороссии открыло еще одно окно для демографического роста российского населения, почти на столетие сняло ограничения, которые возникали из-за оскудения запаса удобных земель в старом Черноземье.

В 1768 г. в Новороссии жило 100 тыс. чел., в 1797 — уже 850 тыс., в 1823 — 1,5 млн.

Большую роль в освоении Новороссии сыграла политика правительства Николая I, благоприятствовавшая переселениям малоземельных государственных крестьян. Практика приватизации казенных земель была прекращена, свободные участки распределялись между переселенцами. Теперь уже помещик мог потерять свое имение за неподобающее отношение к крестьянам или заложив землю в государственное кредитное учреждение.

Казаки, казаки

В старом русском государстве было, формально говоря, два казачества: казаки служилые, входившие в число государевых служилых «по прибору», и вольные, не очень многочисленные. Впрочем, вольное казачество до определенной степени также находилось на государственной службе, получало жалование из казны, начиная со времен Ивана Грозного. И свою государственную роль вполне осознавало: «Служим… за дом Пречистой Богородицы и за все твое Московское и Российское царство».

Вольное казачество то открыто участвовало в походах царских войск, то проводило «спецоперации» против крымцев, турок и прочих беспокойных басурман. От «спецопераций» Москва формально открещивалась, чтобы не навлечь войну с Турцией или крымский набег, но тут же присылала казакам жалованье и царские грамоты: «Будьте уверены в нашей к вам милости и жалованьи». Без царской казны вольным казакам трудно было бы прожить, особенно донским, которые до конца XVII в. сами себе запрещали заниматься земледелием; наказания за нарушение запрета были весьма суровые (отдавали крепкого хозяйственника на разграбление и даже на смерть).