Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

В 1555 г. Москва учредила Казанскую и Свияжскую епархию. Поприще для апостольской (миссионерской) деятельности было обширное. Но мусульман к крещению не принуждали. Среди поволжских народов все еще было распространено язычество, и обращение язычников являлось главной целью православных миссионеров. И если Европа, начиная с соседки Польши, обращала в свою веру костоломными пыточными инструментами, сжиганием и погребением заживо, то русское православие принципиально чуралось насилия и измывательства над чадами божьими, как бы они глубоко ни заблуждались. [252]

Удобной земли в Среднем Поволжье было предостаточно, «подрайские» черноземы давали урожая вдвое-втрое больше, чем московские суглинки. Однако значительная часть местного населения кочевала, кочевники же не хотели обрабатывать землю и не давали это делать другим. В Свияжском уезде мордва пахала землю наездом, приходя на время пахоты и жатвы с берегов Суры и Мокши.

Чуваши часто перебирались с места на места, бросая старые пашни, когда те начинали истощаться, и «хоромы свои перевозили». [253]Лишь около Казани имелись деревни оседлых черемисов.

По замирению Казанской земли в 1557 г. царский наместник разделил земли, находившиеся ранее в руках хана и мурз, между государем, духовенством и детьми боярскими.

Дети боярские, поселившиеся около Казани, несли не только ратную службу, но также пахали землю на свое прокормление и десятинную пашню для государства («на государя и на всех»). Пахали наездом и те дети боярские, что поселились в городе. Этот пашущий служилый люд пополнялся крестившимися татарами и чувашами. [254]

В 1563 г. и 1565–1567 гг., уже после распределения земель, последовало их описание в писцовых книгах. Сперва учитывались дворцовые, потом земли «верстанных людей» — различных служилых лиц. Далее земли государственные, которые сдавались земледельцам, платившим оброк за их использование. И в конце концов земли, на которых жили пленники и поволжские «инородцы». Они вносили точно такой же оброк в казну, как и русские черносошные крестьяне. Никакого гнета, закабаления и дополнительных налогов русское завоевание не несло — в отличие от турецкого, польского или английского.

Всех служилых, которых «поверстали поместьем», оказалось в Свияжском уезде 34 человека. В их поместьях жили еще 543 человека — в общем, людность небольшая. В Казанском уезде поселилось 155 служилых людей, в их поместьях 121 двор был помещичьим, 50 дворов — крестьянскими и 48 — людскими. То есть во многих поместьях стоял только один двор — самого помещика.

«Некоторые деревни, — читаем у Перетятковича, — состояли из одних лишь боярских детей, которые, несмотря на свою малочисленность, ставили иногда общими силами церковь и сообща же распахивали пашню, к ней приписанную».

В общем, первыми пахарями новой русской земли были предки позднейшего «благородного дворянства».

Православное духовенство, в котором выделялись Герман, основатель Богородицкого монастыря, и Варсонофий, изучивший в крымском плену татарский язык и исламское богословие, вело местное население к христианству. Заодно и обучали детей грамоте. Дискуссий оба старца не боялись. Варсонофий «истязался с неверными и укоряя их, и препирая и ко крещению приводя, уча и наказуя веровати». Благодаря деятельности таких священников в большом числе появляются «новокрещенские» села и деревни. Новокрещены также селились в одних деревнях вместе с русскими.

Чуваши, наиболее склонные к оседлому образу жизни, быстрее всего ужились с русскими переселенцами и стали проводниками русского влияния. Много чувашей поселилось на епископских и монастырских землях.

На смену полукочевой системе землепользования наездом в Поволжье приходила господствовавшая в центральной Руси трехпольная система.

Русскими сначала заселялись селища и городища, многие из которых заросли быльем с начала XV в., со времен золотоордынской «замятии». Затем поселенцами распахивались дикие поля, залежи, вырубался и выжигался «черный дикий лес» — под пашни и покосы. О починках часто писали — «стал на лесу». Лесные починки быстро обрастали дворами и превращались в деревни.

Если крупные реки сохраняли инородческие наименования, то небольшие речки, холмы, озера и овраги получали преимущественно русские названия — свидетельство того, что переселенцы обосновывались в тех местах, где раньше оседлости не было. [255]

Привлекая на новые земли крестьян, государство и частные владельцы, особенно монастыри, действовали при помощи длительных льгот, как правило десятилетних.

Впрочем, случалось и так, что «изменники татары» брали в полон монастырских крестьян и продавали в рабство куда-нибудь в Заволжье. Бывало, что дети боярские, от которых уходили крестьяне на монастырскую землю, требовали с них больше денег за выход («пожилое»), чем указывалась Судебником. Да еще и мстили за уход, например могли ограбить на новом месте жительства. Заодно доставалось и монахам. Однако и монахи, и крестьяне могли найти управу на распоясавшегося помещика, подав челобитную воеводе или прямо царю. [256]