Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

Обычно решение о строительстве города принималось правительством по инициативе местного воеводы или после проведения инспекции на окраине каким-нибудь служилым человеком. Вопрос обсуждался в Боярской думе, высшем правительственном органе (слово «боярин» в официальном лексиконе означало государственный чин). На место будущего города высылались дозорщики — специалисты, которые должны были «смотрити и чертити»: составлять описание местности, план построек, предварительную смету строительства. Доклад, составленный на основании сведений дозорщиков, выносился на обсуждение правительства, которое определяло окончательную смету. После утверждения ее государем назначались воеводы, которые вместе с отрядом служилых людей должны были строить и оборонять новый город.

Так, например, в 1600 г. воевода князь Кольцев-Масальский (уже построивший Ливны), согласно правительственному решению от 8 августа 1599 г., оправился на строительство города Валуйки «на поле на Осколе усть-реки».

1 сентября Кольцев-Масальский вместе со стрелецким головой Судаком Мясным прибыл в город Оскол. Здесь собрался весь отряд, отправляющийся на строительство. Из Новосиля прибыла сотня детей боярских с двумя головами. Семен Лодыженский привел из Дедилова «стрельцов и литвы и немец и черкас лутчих с пищалями 150 человек». Кстати, эта цитата из документа еще свидетельствует о религиозной и этнической терпимости Московского государства. Это в населенной Европе могли жечь и вешать людей из идеологических соображений, Москва всегда была прагматична — люди нужны всякие, пусть хоть иноземного происхождения и веры другой. Через поколение они так и так станут русскими.

98 казаков с двумя сотниками частью прибыли из других украинных городов, частью были набраны в Осколе.

Присоединились к отряду городовой мастер (то есть инженер-строитель) Якуш Долматов, судя по фамилии, иностранец из южных славян, пушкари, плотники, кузнец и причт (т. е. духовные лица) — два священника, дьякон, пономарь и единственная женщина, отважная просвирница. Всего набралось 400 человек.

Часть людей (дети боярские, стрельцы, пушкари) должны быть взять «своего запасу» на три месяца, остальные получали казенное продовольствие, которое доставили елецкий и данковский воевода. Наряд (артиллерия), зелье (порох), строительные инструменты, свечи, бумага и прочее доставлялись из Ливен и даже Серпухова.[32]

В конце XVI в. в наказах воеводам-строителям еще не говорится о поселении в новых городах служилых на «вечное житье». По завершению постройки и первой зимовки большая часть служилых вернется домой и будет сменена другими, что станут нести гарнизонную и полковую службу вплоть до своей смены. Уходящие обычно продавали свои дворы приходящим.

Но затем правительство начало прилагать большие усилия по обустройству в новых городах постоянных жителей, несущих службу. Переводило туда служилых из старых городов, набирало пополнение из разного люда, не имевшего до того службы или тягла.

Правительство предоставляло поселенцам денежное жалование и деньги на дворовое строение. Первые 1–3 года выдавалось из государевых житниц хлебное жалованье. Затем служилые уже кормились сами — с земли, которую им раздавали поблизости от города. Также обрабатывали они государственную «десятинную пашню», с которой собирался хлеб в крепостную житницу на случай осады или недорода и для помощи новым поселенцам.

Дворы служилых «по прибору» обычно располагались за пределами собственно «города»,[33] в слободах, стрелецких, пушкарских, казачьих. Слободы отгораживались от поля острогом, а за пределами острога, на посаде, — земляным валом и надолбами.[34]

Дети боярские, дворяне и другие категории служилых «по отечеству» получали поместья около города, а также на удалении от него, на «отъезжих полях».

Пока одни дети боярские пахали, косили или молотили, другие с оседланными лошадьми были готовы в любой момент выехать на отражение набега.

Со временем в новых городах и вокруг них появлялось неслужилое население. Они ставили себе дворы на посаде, селились в поместьях служилых людей или на государевой свободной земле. Города окружались «выселками», слободами, селами и деревнями.

Укрепленные правительственные города способствовали и расселению вольного казачества.

Любавский пишет: «Охват русскими поселениями Муравского шляха и его рукавов, до слияния Дона и Оскола включительно, имел и другие важные последствия. Когда татарам стало труднее проникать севернее слияния Оскола с Донцом, установилась сравнительная безопасность и в бассейнах Сулы, Псела и Ворсклы. И вот в конце XVI и в начале XVII здесь появляются казацкие селения».[35]

Люди, что приходили сюда ловить рыбу, бить зверя и собирать мед, стали устраиваться на постоянное житье возле своих «входов». Там, где находились охотничьи угодья, ловли и бортные деревья, появлялись постоянные поселения вольных казаков.