Русские в Латинской Америке

Немало места уделил фигуре Б. А. Смысловского журналист-международник Нил Никандров, более четверти века работающий в Латинской Америке и написавший книгу об Иване Лукьяновиче Солоневиче, русском публицисте, мыслителе, журналисте и общественном деятеле, тоже эмигрировавшем в Аргентину в 1948 году и умершем в Монтевидео 27 апреля 1953 года. В частности, он пишет:

«В Аргентине, Бразилии и Парагвае, — везде, где обосновались бывшие военнослужащие ПРНА, Смысловский был популярной фигурой. Прагматик по натуре, он обладал мощным инстинктом выживания: был многоликим, изворотливым, красноречивым и решительным в тех „чреватых последствиями“ нестандартных обстоятельствах, на которые был щедр XX век. Он умел выбрать наиболее подходящую линию поведения в меняющихся исторических условиях и достоверно играть ее. Стоит ли говорить, что к Солоневичу Смысловский-Хольмстон повернулся самой привлекательной стороной своего „полифонического имиджа“, подчеркивая при каждом удобном случае, что как истинно русский человек всегда придерживался монархистских убеждений и идеалов Исторической России».

Б. А. Смысловский и И. Л. Солоневич стали друзьями, и последний «при любой возможности заглядывал к генералу „на рюмку чая“».

По словам Нила Никандрова, Б. А. Смысловский «взялся за нелегкую задачу объединения русской эмиграции в Аргентине, чтобы затем использовать этот опыт на всем пространстве Русского рассеяния». Базовой организацией объединения должен был стать упомянутый «Суворовский Союз».

Нил Никандров отмечает:

«Генерал воспитывал членов „Союза“ на идеях исключительности и самобытности российской государственности, биологической мощи и непобедимости русского народа, который даже в условиях временного поражения способен „переварить любого оккупанта“».

У Б. А. Смысловского в Аргентине было немало недоброжелателей. Некоторые из них утверждали, что он самовольно присвоил себе звание генерал-майора. Говорили, что ссылки на то, что немецкое командование подписало приказ в самом конце войны, сомнительны. Бои шли на улицах Берлина, капитуляция была неминуема, и вряд ли в подобных условиях кто-то из высших чинов вермахта стал бы думать о присвоении русскому полковнику очередного воинского звания. Недруги Б. А. Смысловского считали, что мундир генерала был им заранее припасен для ведения переговоров с властями Лихтенштейна: так, мол, представительнее!

По этому поводу Нил Никандров пишет:

«Конечно, выяснить истинность этих утверждений в условиях Аргентины было трудно. О любых попытках подобного рода Смысловскому стало бы известно. Он никогда не забывал о своей профессии контрразведчика и создал в среде русских эмигрантов разветвленную сеть информаторов.

Говорили, что на эту специфическую работу военное министерство Аргентины выделяло Смысловскому необходимые финансовые средства. Трудно сказать, знал об этом Солоневич или нет, но соответствующие слухи „по русскому Буэнос-Айресу“ циркулировали. Правда, часто говорили не о военной контрразведке, а о тайной полиции. Если у эмигранта, устраивающегося на работу, была рекомендация Смысловского, никаких проблем не возникало. Члены „Суворовского Союза“ привлекались для изучения прибывших в страну „Ди-Пи“ [23]с „советским прошлым“. Самые проверенные лица Смысловского вели наблюдение за советскими учреждениями в стране, используя для этого автотранспорт, предоставленный „Сексьон эспесиаль“».

И. Л. Солоневич, приехав в Аргентину, основал газету «Наша страна», издающуюся по сей день, и создал Народно-монархическое движение, также то сих пор существующее. Кое-кому это не нравилось. В результате аргентинские власти заинтересовались им, и вскоре был поставлен вопрос о его высылке из страны.

Нил Никандров констатирует:

«Смысловский-Хольмстон был тем человеком, который мог повлиять на аргентинские власти в „деле Солоневича“, предотвратить его высылку. Благодаря „карманной“ контрразведке, Смысловский знал о том, где и кем пишутся доносы, был осведомлен об их содержании. Более того, в одном из руководящих кабинетов „Сексьон эспесиаль“ с ним советовались по поводу того, давать или нет ход „обвинительным письмам“. Именно под этим названием они были зарегистрированы в учетном отделе охранки.