Русские во Второй мировой войне

Срок немецкого ультиматума истекал 28 сентября 1938 года. Чемберлен объяснял палате общин сложившуюся ситуацию, когда в зал принесли письмо. Галифакс передал его Саймону, тот прочел и протянул премьер-министру. В тишине был слышен вопрос Чемберлена: «Должен ли я сказать об этом сейчас?». Когда Саймон улыбнулся, премьер объявил: «Герр Гитлер согласился отложить мобилизацию на двадцать четыре часа, а также встретиться со мной, синьором Муссолини и месье Даладье в Мюнхене». Молчание продолжалось лишь мгновение, затем зал утонул в приветствиях. Но ликовали не все. Иден не смог этого вынести, он вышел. Гарольду Никольсону потребовалось немалое мужество, чтобы остаться. Макмиллан вспоминает: «Я увидел одного человека, сидящего молча, втянув голову в плечи, всем своим видом демонстрирующего нечто среднее между отчаянием и возмущением. Это был Черчилль».

Чемберлен немедленно ответил Гитлеру: «После прочтения Вашего письма я определенно чувствую, что Вы можете получить все существенное, не обращаясь к войне, и вскоре. Я готов прибыть немедленно, чтобы обсудить все обстоятельства с Вами и представителями чешского правительства совместно с представителями Франции и Италии, если Вы того желаете».

Характерно, что даже Форин-офис напомнил премьер-министру сложности исключения других стран из работы конференции. Речь шла, разумеется, о Советском Союзе. Но Чемберлен не имел никакого желания приглашать СССР на такую конференцию. Ненависть к большевизму была у него, пожалуй, не меньше неприязни к нацизму. Чемберлен поступал иррационально, исключая страну, которая, собственно, одна в Европе могла гарантировать выживание Британии.

В лондонской квартире Черчилля 26 сентября собрались политические соратники времен первой мировой войны и послевоенных колебаний европейской политики. Это были Ллойд Джордж, Бонар Лоу, лорд Сесиль, Брендан Бракен — старшее поколение английских политиков ХХ века. Все они полагали, что в интересах Великобритании необходимо привлечь к европейскому конфликту Советский Союз. В этот критический для Европы час старые вожди британского империализма более ясно понимали интересы своей страны, чем их самонадеянные наследники, которые в Мюнхене вместе с Даладье уступили нажиму Гитлера, поддерживаемого Муссолини.

Мюнхен

В своем дневнике Йодль 28 сентября 1938 года записал слова Геринга: «Великой войны едва ли можно избежать. Она может продолжаться семь лет, и мы выиграем ее».

В этот же день в одиннадцать часов утра Муссолини позвонил своему послу в Берлине Аттолико: «Британское правительство попросило меня быть посредником в судетском вопросе. Различие во взглядах очень невелико. Скажите канцлеру, что я и фашистская Италия стоят за ним. Он может решить вопрос». Переводчик Шмидт зафиксировал реакцию Гитлера: «Сообщите дуче, что принимаю его предложение». Последовали приглашения Чемберлену, Даладье и Муссолини прибыть в Мюнхен. В Москву приглашения не посылали — а ведь Советский Союз был союзником Чехословакии и Франции, французы могли потребовать присутствия его представителей. Но они предпочли сепаратный сговор. Посол Чехословакии Ян Масарик обратился к Чемберлену и Саймону с вопросом, приглашены ли в Мюнхен представители его страны. Нет, Гитлер этого не потерпит. «Джентльмены, — заявил Масарик, — если вы жертвуете моей страной ради сохранения мира в мире, я буду первый аплодировать вам. Но если этого не получится, пусть бог спасет ваши души».

На состоявшейся конференции лишь Муссолини был единственным, кто изъяснялся на иностранных языках и кому доверили составление основы соглашения. В результате Мюнхенского соглашения Чехословакия была вынуждена передать Германии значительную часть своей территории, где жили 2,8 миллиона немцев и 0,8 миллиона чехов. Внутри этой территории находились крупные чешские фортификации. Немцы были поражены их мощью. Чехословакия потеряла 66 процентов угольных месторождений, 80 процентов металлургической промышленности, 70 процентов источников электроэнергии. Йодль торжествующе записал в дневнике: «Чехословакия как держава скончалась…» Потеря тридцати пяти чехословацких дивизий ослабила позиции стран, являвшихся потенциальными жертвами Германии. Англия и Франция отдавали Судетскую область немцам, но не ограничивали германских притязаний. И напрасно Чемберлен размахивал листком, подписанным Гитлером в Мюнхене, говоря: «Это мир в наше время». На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Кейтель объяснил: «Целью Мюнхена было изгнать Советский Союз из Европы», завершить германское перевооружение и приготовиться к будущему.

После заключения мюнхенской сделки президент Бенеш выступил по радио: «Не ожидайте от меня ни единого слова упрека. Но вот что я скажу: жертва, которую нас заставили сделать, огромна и бесконечно несправедлива». Он проследовал в Лондон, чтобы там создать правительство в изгнании. А новое чешское правительство было озабочено исключительно умиротворением Берлина: Гитлер выдвигал все новые и новые требования. Польша получила район Тешина, часть Словакии была отдана Венгрии.