Русские воеводы XVI–XVII вв.

Начал активные наступательные действия и воевода Андрей Алябьев из Нижнего Новгорода. 15 марта он взял Муром, который обороняло несколько сотен «детей боярских», сторонников самозванца, и рота поляков пана Александра Крупки. Затем он двинулся на Владимир. По просьбе местных воевод гетман Сапега прислал туда пять рот «пятигорцев», но это не помогло. 27 марта при помощи «владимирских мужиков» город был освобожден. Чтобы отбить Владимир, гетман Сапега начал сосредоточивать в близлежащем Суздале значительные силы. Сюда пришел пан Лисовский с 3 тыс. донских казаков и несколькими ротами литовских гусар. Много было здесь и тушинцев. 2 апреля 1609 г. паны Лисовский, Просовецкий, Стравинский и тушинский воевода Плещеев подступили к Владимиру, но после нескольких дней боев под стенами города вынуждены были уйти. Не удались и последующие попытки взять Владимир. А в начале июня 1609 г. в Нижний Новгород пришел из Казани воевода Шереметев с 3,5 тыс. ратников, что окончательно похоронило планы Лисовского «повоевать» волжские города.

Шереметев со своими людьми обосновался во Владимире, непосредственно угрожая полякам, осаждавшим Троице-Сергиев монастырь.

Резко активизировал свои действия и воевода Шеин в Смоленске. Смоленские отряды воевали под Дорогобужем и Вязьмой, а в мае сильная смоленская рать пошла на север, на помощь Михаилу Скопину-Шуйскому.

Весной 1609 г. перешли от «осадного сиденья» к активным военным действиям и защитники Москвы, устраивая частые вылазки.

Таким образом, в результате всех событий конца зимы и весны 1609 г. от тушинцев отпали огромные территории, и Михаил Скопин-Шуйский имел теперь прочный тыл и прикрытые фланги для наступления на Москву. Наконец, интервенты, вынужденные распылять силы для походов на восставшие города, несли тяжелые потери. Ситуация складывалась благоприятная, и Скопин-Шуйский начал поход.

Михаил Скопин-Шуйский выступил из Новгорода[10] 10 мая 1609 г. Одновременно покинули свой лагерь и наемники Якова Делагарди. Войска двигались на юг разными дорогами: русская рать – прямо на Торжок по Московской дороге, шведы – западнее, через Руссу. К самому Торжку они должны были подойти объединенными силами.

Русское войско продвигалось медленно, пополняясь по пути ратниками, собирая продовольствие в деревнях и селах. Только 6 июня оба войска соединились в 80 верстах от Руссы. Яков Делагарди приехал в ставку русского полководца. Дальше они шли вместе. Движение основных сил прикрывал сильный отряд воеводы Корнилы Чеглокова, заблаговременно выдвинутый в Торжок. Позднее к нему присоединились шведы Клауса Боя и Отогелмера.

Торжок в старину называли «воротами в Новгород». Для Скопина-Шуйского он был «воротами в Москву», которые следовало держать под контролем. Крепость в Торжке была деревянная, ненадежная. По описаниям, она занимала небольшое пространство и прикрывалась «с востока рекою Тверцою, с юга – земляным валом, с северо-запада рекою или ручьем Здоровцем, впадающим в реку Тверцу».

Стратегическое значение Торжка понимали и в Тушине. Именно поэтому к городу были направлены войска, которым предписывалось остановить продвижение Скопина-Шуйского и Делагарди. Сюда отступал пан Кернозицкий, располагавший еще значительными силами. По подсчетам историков, они состояли из не менее 2 тыс. польских гусаров и 6 тыс. запорожских казаков и тушинцев. Из Тушина был послан на север пан Зборовский с 2 тыс. польских копейщиков и тушинский воевода Григорий Шаховской с 1 тыс. всадников. К войску пана Замойского присоединилось около 2 тыс. ратников из других польских полков, так что общая численность поляков и тушинцев составляла около 30 тыс. По тем временам – очень большое войско.

Разведка Скопина-Шуйского своевременно сообщила о движении к Торжку значительных сил неприятеля, и воевода срочно отправил туда подкрепление – 1 тыс. воинов во главе с Семеном Головиным и 800 всадников и 200 пехотинцев под предводительством Эверта Горна. Они присоединились к войску Корнилы Чеглокова и Клауса Боя, у которых было 4 тыс. ратников.

17 июня, к моменту сражения под Торжком, интервенты успели подвести к городу менее половины своих войск, так что и с той, и с другой стороны действовало примерно равное количество воинов, тысяч по 5–6. Исход сражения должна была решить стойкость ратников и полководческое искусство их предводителей.

Пан Зборовский начал сражение, как обычно, массированной атакой трех рот тяжелой панцирной конницы. Эта тактика всегда приносила полякам успех. Но под Торжком две польские роты натолкнулись на глубокую фалангу немецких пехотинцев, ощетинившуюся длинными копьями, в результате понесли тяжелые потери и отхлынули. Тем не менее третья колонна атакующих сумела смять стоявшую на фланге русскую и шведскую конницу и погнала ее к городским стенам. Только своевременная вылазка из города воеводы Корнилы Чеглокова помогла восстановить положение: отступавшие вместе с подоспевшими на помощь воинами перешли в контратаку. Но нанести интервентам и тушинцам решающий удар не удалось, те просто отступили.