Русские воинские традиции

Наставники проводили инициации так, что у молодых людей происходила коренная перестройка психики, снимались глубинные страхи, вырабатывались и закреплялись на бессознательном уровне навыки взаимодействия с новыми товарищами. Подростки становились взрослыми и, как следствие, получали статус полноправного члена общества — и новые права: право быть воином, право иметь жену, право заниматься созидательной магией.

Всякая серьезная инициация (или посвящение), как известно, делится на несколько фаз: выделение личности из привычного общества, пограничный период, испытания и ритуал посвящения, вхождение в новое сообщество или возвращение в коллектив, но уже в новом качестве.

Проведение инициаций за пределами своей территории, особенно в лесу, является характерной чертой этого обряда у многих народов. Мифологически выход за пределы своей территории приравнивается к смерти. А нахождение в лесу воспринималось как пребывание на том свете. Отсюда большая роль, которая отводилась в восточнославянской инициации божествам потустороннего мира. Отображением одного из таких божеств в сказках является Баба-яга. По мнению немецкой исследовательницы Беккер, образ яги восходит к древнеславянской богине Мокоши, Макоши, символизирующей древнюю пору матриархата. Среди ее функций были: определение судьбы человека и владычество над миром мертвых.

В лесу юноши жили в так называемых мужских домах для посвящений, где и проходили ученичество, испытание, «умирание» в старом качестве и посвящение в более «продвинутого» человека. Как показывают исследования, в древнюю эпоху у славян в ходе брачных ритуалов совершались обрядовые действия у реки. Она служила символическим рубежом перехода молодых людей в иной мир.

Из восточнославянских сказок видно, что при инициациях имело место не просто символическое умерщвление инициируемого, но и проглатывание его чудовищем, что придавало поэтическую трагичность происходящему. Для этой фазы испытаний как раз и характерны физические проверки посвящаемых: нанесение им болезненных ударов, ран, лишение пищи и всяческое унижение.

Юноши в те времена знали, на что шли, и гордились своим умением преодолевать боль и трудности.

Из так называемых инициационных сказок можно узнать об оставлении мальчиками дома в семь лет (сказки о «семилетке» и др.). Герой одной из самых архаичных былин Волх Всеславьевич ушел из дому «десяти годов», собирал дружину (юношеский союз древней эпохи) «двенадцати годов» и обучал ее военным и охотничьим «премудростям» до «пятнадцати годов».

В русском фольклоре мы находим упоминания об остаточных формах ритуального похищения детей для прохождения обряда инициации. Соответственно, черт, леший, русалки, банник или гуси-лебеди, похищающие детей в сказках и былинах, являются мифологическими масками участников инициационного обряда. Причем реальный обряд представлял собой особенную ролевую игру, часто с нешуточными испытаниями, в которой все участники разыгрывают установленные традицией роли.

Особо выделяются сказки с участием черта. На основе этимологических реконструкций слова «черт» можно построить модель ритуала посвящения у славян: посвящаемый символически уходит от прежней жизни, от семьи «за черту, к черту», в некоторое условное сообщество, где он временно превращается в «чужого» для прежнего общества, обучается необычному и возвращается в общину уже приобретшим особый статус посвященного.

Любая инициация «молодой — взрослый» строится по схеме «умри — воскресни». Иначе говоря, прежде чем перейти на новый качественный уровень, человек должен испытать частичное разрушение, подавление, агрессивное воздействие извне. Таковой в условиях инициации является символическая деградация человека до состояния зверя.

Экстремальное сообщество подростков, противопоставленное «обычному» миру, можно сравнить с волчьей стаей. У славян, как и у других индоевропейцев, подобные союзы часто и называли «волчьми», а самих участников — «волками». Этнографически зафиксированы случаи, когда инициируемые наряжались волками, носили одежду из шкур, при вступлении в союз обязаны были кусаться и выть. «Волчьи союзы» противопоставляют себя обыденному миру; как это и подобает хищникам, они похищают в деревнях продукты, хулиганят, дерутся и воюют с соперниками.

Обряды инициации при вступлении в воинские союзы включали нанесение себе ритуальных ран, а также единоборство с опасным зверем. Зверь должен был быть совсем не любым — и одной победой над ним смысл обряда не ограничивался. Победитель зачастую ел мясо и пил кровь убитого зверя, «приобретая» тем самым его магические качества…