Русские войны XX века

Советская сторона достаточно ясно видела происходящее в Восточной Европе и периодически протестовала, если немцы нарушали статус-кво. Так, СССР достаточно быстро и недвусмысленно отреагировал на ввод германских войск в Румынию и Болгарию. Последовали решительные протесты советского правительства в связи с нападением Германии на Югославию и Грецию, что рассматривалось в Москве как нарушение советско-германского пакта и угроза непосредственным советским интересам. Германское руководство не только грубо указало, что и Румыния, и Болгария войдут в германскую зону влияния, но и не посчитало нужным проявить минимум внешней деликатности – оповестить о своих возможных инициативах на Балканах. А ведь Сталин и Молотов говорили ни более ни менее, как об «интересах безопасности» Советского Союза.

Москва желала мирных отношений, но не любой ценой. Сталин категорически противился уступке Германии всех Балкан с их большим славянским населением. Непосредственное столкновение интересов Советского Союза и нацистской Германии, зрело на Балканском полуострове. Германские отношения с новой Румынией (потерявшей как Бессарабию, так и Трансильванию) оказались стержнем политики Берлина на Балканах. При этом Гитлер оказался «неготовым» к преобладанию позиций СССР в Болгарии. Трудно переоценить роль антинемецкого восстания в Югославии 27 марта 1941 г.

Берлин проявлял к Балканам самый пристальный интерес. Согласно секретной директиве от 20 сентября 1940 г., Гитлер приказал отправить в Румынию военные миссии: «Для внешнего мира их задачей будет помощь дружественной Румынии в организации и управлении ее вооруженными силами. Действительной же задачей, которая не должна быть известна ни румынам, ни нашим собственным войскам, будет защита районов нефтяных месторождений… приготовление развертывания с румынских баз германских и румынских войск в случае войны с Советской Россией».

Сталин крайне опасался полного германского преобладания на Балканском полуострове. Еще более его волновало вхождение германских войск в Финляндию, и он немедленно запросил Берлин о целях появления германских войск в «советской зоне ответственности». Германская нота объясняла, что «германо-финское соглашение… является чисто техническим делом и не имеет политической значимости». Риббентроп пообещал объяснить все в личном письме Сталину. Письмо – длинное, монотонное и сухое, должно было деталями и побочными соображениями прикрыть сам факт начавшегося военного сотрудничества Финляндии и Германии, фактического вхождения Финляндии в зону влияния Берлина.

Решению всех возможных противоречий послужило бы решающее сближение четырех держав – Германии, Италии, Японии и Советского Союза. «Делимитация их интересов в мировом масштабе» послужила бы разрешению всех неувязок о недоговоренностей. Было выдвинуто и принято предложение Молотову посетить Берлин.

Министр иностранных дел Риббентроп пытался смягчить недовольство Москвы. Он в пространных депешах занижал значимость смысла и итогов Венского арбитража. Посол Шуленбург на ту же тему вел успокоительные беседы с Молотовым. Но напрасно. Шуленбург докладывал в Берлин, что Молотов, «в отличие от прежних контактов, был замкнутым». Кремль сопротивлялся как мог: с советской стороны последовал устный протест, в котором германское правительство обвинялось в нарушении статьи третьей советско-германского договора, предусматривавшей в подобных случаях двусторонние советско-германские консультации. Это мало помогало – в инциденте с Румынией Советский Союз был поставлен перед свершившимся фактом.

Гитлер и его окружение были решительно настроены на вытеснение Советской России с Балканского полуострова. Риббентроп отказывался признать нарушение Германией августовского (1939 г.) договора. Он «перешел в контрнаступление» 3 сентября 1940 г., обвиняя СССР в самоуправных действиях против балтийских государств и румынских провинций (Бессарабия) как нарушении статьи третьей пакта.

Ответ советского руководства 21 сентября 1940 г. был написан жестким языком. В нем указывалось, что Германия нарушила договор и что Советский Союз, по многим причинам, заинтересован в Румынии. Абсолютно новой нотой было не лишенное сарказма предложение отменить или изменить пункт о взаимных консультациях, «если он содержит определенные неудобства» для германской стороны.

Совершенно очевидно было то, что Кремль интересует судьба Болгарии и Югославии. Если позволить немцам овладеть контролем над этими славянскими странами, то вся западная граница СССР становилась объектом потенциального массированного удара.

Молотов в Берлине

СССР и Германия теперь просто обязаны были провести линию разграничения своих действий на Балканах. Для этого в Берлин выехал нарком иностранных дел В.М. Молотов. На всем расстоянии от границы с СССР до Берлина вдоль полотна стоял почетный караул.