Русские Вопросы 1997-2005 (Программа радио Свобода)

Вот, если угодно, модель семиотического отношения к миру: интерес представляет не реальность, а фантазии о ней, именуемые культурой. Культура оказывается некоей фикцией. Это вроде бы и так, но с этим очень трудно примириться. Не хочется думать, что культурный прогресс не выработал ничего, что открывает ту или иную грань истины о мире. И понятно, почему семиотика, вообще современная философия удовлетворяются такими построениями: потому что они ориентируются на литературу, как раньше философия, допустим, Канта была ориентирована на математическое естествознание, а философия, скажем, Бергсона на биологию.

Применяя новейшие методологии к анализу Бабеля, М.Ямпольский показал нам не столько Бабеля, сколько самые эти методологии. Мы видим не Бабеля, а Бютора, Батая и Бодрийяра. Но три "б" никак не могут заменить одного - того, что в слове "бляха".

В эпоху инквизиции был такой прием: прежде чем пытать допрашиваемого, ему показывали орудия пытки. Для некоторых этого было достаточно, они начинали "раскалываться". Но Ямпольский свой орешек не расколол. Он оказался в положении героя басни "Любопытный". Препарированный им Бабель предстал настолько уж "литературным", что ему хочется предпочесть Буденного - какого-никакого, а все-таки живого. Напомню, что пресловутая статья Буденного называлась "Бабизм Бабеля из "Красной Нови". Получается - если сделать все выводы из Ямпольского, - что особенного "бабизма" и не было. Разве это неинтересно узнать о художнике? Семиотикам - неинтересно, потому что им нет дела до "референтов".

Вернемся от Ямпольского к Гройсу. У него есть статья "Город без имени" - одна из лучших в его сборнике "Утопия и обмен". Там говорится, что город на Неве - это всего-навсего цитата, культурная справка, существующая только в некоей пост-истории. Между тем это живой город, в котором живут люди, это не Рим в ласвегасовском исполнении. Я это говорю к тому, что собравшиеся в Лас Вегасе российские интеллектуалы слишком увлеклись темами американской, вообще культурной знаковости. Но в Америке существует не только Лас Вегас, то есть не только деньги. В ней существует реальность - та самая, которая обеспечивает ценность и цену доллара. Если угодно, Америка и есть абсолютный референт современной культуры, подлинное ее "означаемое". Русский прогресс будет состоять не в овладении наимоднейшими методологиями и фразеологиями, а в построении реальности - в возвращении к реальности от культурных утопий. Говорить о знаковых системах пока еще модно, но нужен следующий шаг, дальнейшее движение, next movement. Не нужно пугать Наталью Иванову призраком российского Лас Вегаса.

28-02-98

Программы - Русские Вопросы

Автор и ведущий Борис Парамонов

НЕМЕЦКАЯ ДЕВУШКА РЕНАТА ГАЛЬЦЕВА

Первым делом объясню только что прозвучавший титул передачи. Почему, собственно, московского философа Ренату Гальцеву я называю немецкой девушкой? Мало того, что она, скорее всего, немкой не является, но она еще и специалист по истории русской философии. Вот, может быть, последнее обстоятельство дает некоторое наведение: русские-то философы и были в основном немецкими девушками, начиная со славянофилов и кончая Бердяевым. Объяснение, однако, проще. Рената Гальцева пишет, что в немецком языке слово das Madchen не имеет пола, то есть выступает в среднем грамматическом роде, лучше было бы сказать. Для Гальцевой, как для профессионального философа, грамматика, вообще всякие формальные структуры, конечно, важнее жизни. Тут следовало бы задать вопрос: а реальная девушка имеет пол? Равно как и юноша?

Эти вопросы в высшей степени уместны и поневоле приходят на ум по ознакомлении со статьей Гальцевой в первом номере журнала "Новый мир" за этот год. Статья называется "Это не заговор, но..." Следует троеточие, указывающее на таинственные и зловещие импликации. Речь в статье идет о новой пагубе, пришедшей на Русь: какие-то диверсанты пытаются внедрить в российские школы сексуальное образование. Вспоминается Василий Белов, с его несчастным романом "Все впереди": сексолог, сексолог идет на Русь! Статья Гальцевой кончается таким недвусмысленным заявлением:

Что касается России, то можно с уверенностью сказать: идея сексуальной "безопасности" есть угроза национальной безопасности.