Русские задачи. Очерки и статьи 2009–2020 годов

С другой стороны, та политически активная часть общества, которая понимает, что нынешний курс работает на уничтожение народа, перестает обращать внимание на пугала «оранжизма», инстинктивно отталкивая их, как штампы холуев режима. С естественной брезгливостью отторгая булыжную пропаганду, о которой было сказано пунктом выше, люди перестают воспринимать всерьез и реальные угрозы (отсюда и миф о «добрых США») и попадают на крючок к группе манипуляторов, о которых было сказано в прошлом разделе. Ловятся на идею о целесообразности разделения России и дружественности Штатов. И в нужный момент выступают в роли массовки в спектаклях русофобов. Опять же идентичный феномен породила некогда советская пропаганда.

Такой разводкой кукловоды снова достигаю цели – оба полюса в итоге работают на них. Одна группа агентов вынуждает электорат поддержать другую группу таких же агентов. А люди думают, что они «за Путина» против «оранжистов». Или за «оранжистов» против «Путина». На деле же и те, и другие оказываются на стороне одной и той же силы. Потому что нет между этими «лагерями» никакого реального противостояния. У них один хозяин. Один «Карабас». А все они – лишь куклы, разыгрывающие тошнотворный, примитивный фарс для наивных.

Мы имеем дело с веками отработанной тактикой загонов. Когда для всех востребованных в обществе идей кукловодами создаются «загоны» с привлекательными вывесками, во главе которых ставится свой человек. Люди думают, что состоят в разных лагерях, служат разным идеям, сражаются друг с другом, а на деле с разных сторон работают на одну цель. До определенного момента это не бросается в глаза. Но когда приходит час Х, то общая основа активизируется, и все группы включаются в общую работу, и противоположности сходятся. Что и наблюдаем мы.

Единственный способ не поддерживать стоящие за всем этим представлением силы – это не участвовать в нем. Ни с одной стороны. Не позволять загонять себя в загоны. Правды за этими «сторонами» нет. Соответственно, и рецепт один. Известный. Не участвовать во лжи.

«Православный взгляд»?

Когда-то Федор Михайлович Достоевский говорил о всечеловечности русской души… Что есть эта всечеловечность? Эта та высота, широта, сила духа, которая способна чутко воспринять чужую культуру, как свою, при этом нисколько не утрачивая собственной. И точно так же чутко воспринимать страдание чужое, как свое. Всечеловечность рождается из духа христианской любви. Эту всечеловеченость, в большой степени, вытравили большевики, заменив ее (в своей излюбленной сатанинской тактике подмен) безбожным интернационалом, «братством народов». Братство подлинное возможно лишь во Христе. Братство вне Христа всегда останется лживой и непрочной спайкой, частицы которой в любой момент и результате некой реакции начнут пожирать друг друга. В СССР так и произошло.

Но речь в данном случае о другом. Не так давно мне попалась статья известного в патриотических кругах публициста, посвященная Ливии. Вероятно, я бы не обратила на нее особого внимания, если бы автор не упирал на то, что формулирует взгляд православного националиста на ливийскую проблему.

В чем же состоял этот взгляд? А в том, что, будь автор негром, мусульманином, то его бы, вероятно, беспокоила судьба Ливии. Но как русскому, православному человеку ему нет до нее никакого дела. А жаль лишь памятники Римской империи…

В Ливии, как известно, под бомбами и от рук наемников погибли тысячи людей. Многие были запытаны до смерти. Среди убитых женщины и дети. Город Сирт стал громадной братской могилой, где все живое выжжено дотла… Но какое дело до этого «русскому православному человеку»? До слез и крови не русских, не православных младенцев? До циничного попрания Правды (Правда высшая – от Бога всегда) Ложью (отец Лжи неизменен, чья бы и против кого она ни была)? Он не ведает всечеловечности, о которой говорил Федор Михайлович. И не помнит притчи о милосердном Самарянине…

Так что же русского в этом взгляде? И тем более – православного? Здесь мы видим тот случай, когда Православие подменяется идеологией, становится частью идейной концепции. Де-факто, остается форма при утрате духа. Нередко это явление порождается маммонизмом. Но бывают и идеологические случаи. Когда идея ставится выше Истины. Повреждение или утрата духа здесь неизбежна, потому что нельзя необъятное (Христа) вписать трафарет идеологической парадигмы.