Русские земли в XIII–XIV веках: пути политического развития

Нашествие Батыя на Южную Русь 1239–1241 гг. временно отодвинуло междоусобную борьбу князей на второй план, но не привело к ее полному прекращению Если вооруженная борьба за Киев более не возобновлялась, то Галич еще некоторое время оставался объектом соперничества. В первой половине 40-х годов на него продолжали претендовать Михаил Всеволодич и его сын Ростислав, ставший зятем венгерского короля Белы IV. Итог борьбы подвела битва при Ярославе 17 августа 1245 г., где Даниил и Василько разбили Ростислава с союзным ему венгерско-польским войском[217]. В середине 50-х годов безуспешную попытку захватить Галич предпринял Изяслав Мстиславич, опиравшийся на помощь татар[218].

* * *

Для политической структуры Руси первой трети XIII столетия было характерно сочетание земель, управлявшихся определенными ветвями княжеского рода Рюриковичей, с землями, не закрепившимися к тому времени за какой-либо ветвью. Ведущую роль играли четыре земли и соответствующие им княжеские ветви — Черниговская (Ольговичи), Волынская (Изяславичи), Смоленская (Ростиславичи) и Суздальская (Юрьевичи). Между князьями этих ветвей шла борьба за три «общерусских» стола — киевский, новгородский и галицкий. Сильнейшие «родовые» княжества при этом оставались стабильными, в том смысле, что если в них и происходила борьба за перераспределение столов, то шла она внутри местной княжеской ветви (чаще всего — на Волыни, редко — в Черниговской, Суздальской и Смоленской землях). Князья других ветвей на «чужие» «родовые» княжества не посягали[219]: даже если князь, возглавлявший «родовое» княжество, терпел поражение от князей иной ветви на своей территории, победители не сами пытались сесть в его столице, а стремились передать власть в ней другому, дружественному им князю из той же ветви (Мстислав Удатный — Константину Всеволодичу в Суздальской земле в 1216 г., Владимир Рюрикович и Даниил Романович — Мстиславу Глебовичу в Черниговской земле в 1234 г.). Напротив, за «общерусские» столы борьба шла почти исключительно между князьями разных ветвей[220]. При этом среди киевских князей первых четырех десятилетий XIII в. были представители всех четырех сильнейших ветвей, новгородских — трех (кроме юго-западных Изяславичей) и галицких — трех (кроме северо-восточных Юрьевичей; заметим, однако, что в 1205 г. их представитель Ярослав Всеволодич претендовал на галицкий стол[221]). Ко времени монголо-татарского нашествия исход борьбы за эти три княжения не был ясен. Даже о Новгороде нельзя сказать, что суздальские Юрьевичи его прочно держали: князья других ветвей не посягали на Новгород только последние 5 лет до Батыева похода на Северную Русь (напомним, что в начале XIII столетия Юрьевичи контролировали Новгород дольше, но затем вынуждены были его уступить). Борьба за Галич продолжалась и после нашествия. Судьба Киева была вообще неясной — с 1235 г. до взятия его Батыем в 1240 г. на киевском столе сменились 6 князей из всех четырех сильнейших ветвей.

Глава 2 Русские земли после Батыева нашествия

В результате походов объединенных войск Монгольской империи под командованием внука Чингисхана Бату (Батыя) на Северо-Восточную (1237–1238 гг.) и Южную (1239–1241 гг.) Русь и серии политико-административных мер, проведенных завоевателями (в основном в 40-е — 50-е годы XIII в.)[222], все русские земли[223] попали в зависимость от монгольских ханов. До 60-х годов XIII в. верховными сюзеренами Руси считались монгольские императоры — великие ханы в Каракоруме (столице Монгольской империи). В 60-е годы западный улус империи Чингизидов — т. н. Золотая Орда стала полностью самостоятельным государством, и русские княжества остались в вассальной зависимости только от него[224]. Правители Орды присвоили себе право утверждать русских князей на столах, получать с русских земель дань — «выход» и другие подати; русские князья обязаны были также предоставлять Орде военную помощь[225].

Киевская земля

Во второй половине XII — первой трети XIII в. значение киевского стола значительно снизилось в сравнении с эпохой существования единого Древнерусского государства, но нет оснований полагать, что накануне нашествия он уже не считался «старейшим» столом на Руси[226]. В повести о битве на Калке Ипатьевской летописи киевский князь назван первым в чине трех, которые «бѣаху старьишины в Русскои земли»[227] (Южной Руси). В «Слове о погибели Русской земли» (написанном, вероятно, в начале 1238 г.) Ярослав Всеволодич назван вопреки этикету раньше старшего брата Юрия — великого князя Владимирского («и до нынѣшняго Ярослава, и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго») — благодаря тому, что он был в это время киевским князем[228].