Русский ад. Книга первая

Вечером того же дня Владимир Филиппович Шумейко прямо во дворе своей дачи сжег, к черту, всю карельскую березу. Чтобы Коржаков не узнал – взятка как-никак.

Представляешь это пламя, земляк?

И уходит в несознанку Пишет Коржакову письмо: этого гада Якубовского ему подсунул Баранников, которого он, Шумейко, всегда почитал как родного отца.

Ну не сука, а? Объясни, земляк, – Караулов весело смотрел на Алешку, – почему у нас как-то так получается: если вице-премьер так сука…

«Б-бах!» – в окошко ударил снежок.

– Что там? – вздрогнул окосевший Алешка.

Караулов повернул голову:

– Пацаны вызывают. Шпана.

– Как? Куда еще?!

– Баб лепить снежных. А может – на санках кататься. Это Филе, дружку моему, месседж. Я у него, у Фили, друг детства… ближайший. Папа на общественных началах. Хотя вырастет – даже не вспомнит, я думаю!

За стеной, на бывшей кухне, Наташа открыла форточку:

– Филипп в школе, мальчики! Филипп в школе!

– Ты меня слышишь? – Караулов тронул Алешку ногой. – Ты еще здесь?

Алешка действительно опьянел, ему очень хотелось свежего воздуха…

– Значит, так, – продолжал Караулов. – Теперь второе действие этой… чудовищной народной «Хованщины». Виктор Павлович Баранников, пойманный, можно сказать, с поличным, опустил гриву и принялся с горя безжалостно травить себя водкой.

Дунаев Андрей Федорович тоже расстроился и тоже водкой себя травил – в духе гнусных русских традиций. Хорошие у нас органы… внутренние… – да?

На хрена он нам, этот Якубовский? – решили орденоносцы. Он же «чепешник», не ровен час – заговорит! Или на экране, в передаче у Караулова, или (что хуже) в кабинете у Коржакова.

Под запись. Лично для Бориса Николаевича. Расскажет, заговорит, например, как он гулял их жен по Цюриху, где они, наши красавицы, жена Баранникова и жена Дунаева, отоварились (за счет Якубовского, разумеется) аж на миллион швейцарских франков. Какие же счеты могут быть между друзьями? Тем более если Баранников, например, сидит за рабочим столом Андропова?! Знаешь: крошка-сын спрашивает у папы, кто такой массажист? – Это человек, – отвечает отец, которому женщина, сынок, платит деньги за то, за что другие получают по морде!

Алешка молчал.

– Вот как им, орденоносцам, с Димой не повезло. Получить в физию. Лично от Президента. И решили они, благородные русские генералы, побыстрее от Якубовского избавиться. В России, как ты знаешь, боятся не тех, у кого кулаки и морда, а тех, у кого язык подвешен, – раз Якубовский мебель дарил и зарплату платил, он ведь и заговорить может, если к стенке припрут, Якубовский – бизнесмен, а не Зоя Космодемьянская!

Даже дача Якубовского на Рублевке – и та за Баранниковым, за КГБ!

Генералы задумались. Убить? Элементарно, Ватсон! Но опоздали: Президент в курсе, что какой-то пацан из Болшева засунул себе под мышку его лучших генералов! Саша-гипнотизэ-эр тут же доложит: Якубовский, Борис Николаевич, внезапно ласты сложил, и следы, ясное дело, ведут прямо к Баранникову, на Лубянку, в его рабочий кабинет…

Значит – Канада, вторая Родина Дмитрия Олеговича! Напугать этого оленя до смерти, так олень, пожалуй, сам до Шереметьево допрыгнет, в любой самолет заскочит, главное – подальше от Москвы!

А потом, через годик-другой, там, в Канаде его и грохнуть можно: полицейские тут же сдадут труп в русское посольство и – привет горячий, господа бывшие советские, сами разбирайтесь со своей публикой, у нас собственной работы хватает…

Странная, странная вещь произошла вдруг с Алешкой! Он только сейчас сообразил наконец, что если какой-то малый из родного Болшева скупает на корню высших руководителей российских спецслужб, значит, когда-нибудь найдется (и может быть – очень скоро) кто-то, кто прикупит и Президента России? Зайдет, скажем, через семью, через замечательную дочь Таню или – почему нет? – неподкупную супругу Президента, Наину Иосифовну…

А кто сказал, что Ельцина, как Сталина, например, невозможно купить?

– Сутки потребовались Баранникову, всего сутки расправиться с Якубовским, – продолжал Караулов. – Мавр сделал свое дело, мавру надо уезжать!..

Теперь представь, брат, такую картину: машины Якубовского несутся по Рублевке, вдруг над его «мерсом» зависает вертолет. Из кустов на дорогу бросается ОМОН, человек двести, не меньше. Но в машине нет Якубовского. Кортеж есть, Якубовского нет! Ночью в Москву Машенька прискакала, поэтому Дмитрий Олегович с Машенькой – еще в койке, наверстывают, так сказать, упущенное счастье.

Для Димы секс – важнейшее дело. Карьера, конечно, важнее, но секс, да еще вчетвером, втроем и когда бабы рвут его на части… «Пропала человеконочь!» – орет Якубовский, если спит, не дай бог, один.