Русский батальон

– Лейтенант, объясните, черт возьми, что такое эрозария? – потребовал Линч.

– Один из наиболее распространенных подвидов ципраид. Они очень распространены в районе Индийского и Тихого океанов, – предельно вежливо пояснил Кольдеве.

– Это каури, – пояснил тему Верещагин.

– Каури? – не понял полковник.

– Морские раковины, – объяснил Верещагин.

– Морские раковины? – повторил Линч, не веря в услышанное.

– Командир Санмартин – любитель, но весьма хорошо разбирается в каури. И рота Рауля проявляет огромный интерес к его хобби, – продолжал пояснение Верещагин. Потом приказал: – Лейтенант Кольдеве, пожалуйста, попросите к нам присоединиться капитана Санмартина.

– Есть, сэр!

Кольдеве отдал честь и испарился. Линч и Верещагин остались ждать на ярком солнце.

– Верещагин, – начал Линч, – я никогда не видел, чтобы в роте в такой мере отсутствовали дисциплина и боевой дух…

Но тут появился Санмартин, причем подозрительно быстро.

– Командир Санмартин по вашему приказанию прибыл, сэр, – доложил Рауль, отдавая честь. – Мне сказали, что полковник проявил интерес к моей монографии.

– Командир Санмартин, ваши бойцы с минуты на минуту могут быть втянуты в тяжелые бои. Сделайте милость, объясните, как при таких обстоятельствах вы позволяете себе заниматься… эрозарией?

Последнее слово Линч произнес с явным отвращением.

– С сожалением должен сказать, сэр, что вы, похоже, неправильно информированы, – ответил Санмартин.

Полковник Линч захлебнулся от негодования.

– Моя монография посвящена раковинам Funbri-ata. А исследование, посвященное эрозарии, я закончил во время боев на Ашкрофте.

Линч открыл рот, но не смог сказать ни слова.

– Не угодно ли полковнику осмотреть мою коллекцию? – вежливо предложил Санмартин.

– Помню, в рапорте о ходе боевых действий вы упомянули о роли, которую сыграла тонкостенная каури. Правильно?

– Каириса, сэр. Отступающие рабы восприняли мои исследования во время затишья как оскорбление, что пагубно повлияло на их дисциплину и выдержку.

– Рауль, мы хотели бы проинспектировать ваше подразделение, – утрированно светским тоном оповестил его Верещагин. – У вас есть пять минут на подготовку, а мы пока с полковником Линчем пойдем прогуляемся и поговорим о медали, которую адмирал Накамура должен вам выдать за демонстрацию помешательства.

Полковник Линч не сопротивлялся, когда Верещагин повел его «на прогулку» и махнул окружению полковника.

– Идите в дом и попросите у Каши по чашечке чаю.

– Ну что, Ханс, – сказал Санмартин, потирая руки, – подготовимся к инспекции?

– Рауль, скажи Каше, когда полковник Линч придет смотреть наше меню, что он хочет чашечку хорошего горячего чая, – бросил Верещагин через плечо Санмартину.

– Ханс, а чего бы нам поесть? – обратился Санмартин к Кольдеве.

Кольдеве отрицательно покачал головой. Упали первые капли утреннего дождя.

– Пришлите Руди, а я пошел.

С этими словами Санмартин устремился мимо кучки прихлебателей полковника Линча внутрь фермерского дома и закрыл за собой дверь.

– Каша! Здрасьте, – объявил он по-русски. Каша засмеялась, под фартуком всколыхнулись полные груди.

– Хорошо у вас получается, капитан. Что там?

– Чего бы поесть? Тут у нас инспекция.

– Делать им нечего. Вроде как мне не доверяют…

– К нам пожаловал полковник, и Варяг хочет привести его сюда.

– Ладно. У нас нет рыбы. Батальонный сержант Малинин говорит, что, мол, надо использовать местные продукты, потому что у нас нехватка запасов. В общем, на ужин сделаем биточки, на обед – блинчики. А завтра, может быть, шашлык, у нас много мяса.

– Превосходно! Значит, готова к проверке? Каша весело кивнула.

Санмартин вспомнил Ханну Брувер. То, что она гДе-то близко, волновало его.

– Отлично. С минуты на минуту должны появиться пять штабных офицеров и их помощники. Напои их чаем, чтобы они не шастали вокруг.

Выйдя из помещения, он наткнулся на своего ротного сержанта.

– Руди, – спросил он шепотом Шееля, – что значит какие-то «биточки», «блинчики»? Что за русская диковина, а?

– Такую диковину я с удовольствием бы съел, – ответил Шеель, глядя на толпящихся штабников. – Биточки – такие лепешечки из мяса, а блинчики – это когда жарят тесто на сковороде, и сверху кладут что-нибудь.

– Ну, полковник Линч тоже не знает подобных блюд. Заложите-ка это в компьютер, – распорядился Санмартин, поглядывая на прогуливающихся «золотых мальчиков» из штаба.

– Уже сделано. Варяг распорядился тут по случаю.

– А-а…

Поздно вечером в дверь комнаты Верещагина тихо постучали. Он открыл. На пороге стоял Матти Харьяло. Он разминал пальцы, сгибая кусок толстой проволоки.

– Привет, Антон. Я подумал, что лучше тренироваться вот так, чем выломать дверь.

Голос его звучал весело.

– Заходи. Ты один или тут целая орава? – поинтересовался Верещагин.

– Разве только Хярконнена можно было взять, да он спит без задних ног. И мы с батальонным сержантом разыграли, кому идти. С помощью вот этой штуки.

Харьяло вынул бутылку, сел, разлил по стаканам спирт, поднял свою порцию, но подождал, пока Верещагин запрет дверь.

Антон опустился на стул, похожий на пластмассового паука, и чокнулся с Харьяло.

– Будем здоровы.