Русский батальон

Конечно, Орлов рыдал крокодиловыми слезами каждый раз, как кого-то из его подопечных пристреливали, но Сниман видел, что на этот раз он зол по-настоящему. Сниман даже не подозревал, насколько капрал зол, до тех пор, пока не увидел, как тот, натягивая перчатку, прорвал ее насквозь. Даже Харрис и тот заметил.

– Чегой-то с ним, а? – тихонько спросил он. – Кипит, что твой чайник на плите!

Он все еще ворчал что-то себе под нос, когда Орлов отправил его с поручением к Палачу. Снимана сменил Кобус. Сниман растянулся на земле и закрыл глаза. Ему было очень жарко и тяжело, но шлем и бронежилет Ян снимать не стал. Он хорошо помнил то, что показывал им Палач. Шлем двойной, внутренний слой выпуклый. Пуля, выпущенная в лоб с расстояния в пятьсот метров, выходит сверху: внешний слой частично гасит импульс и меняет траекторию пули, а внутренний слой уводит ее в сторону. Правда, пуля, выпущенная с расстояния в четыреста метров, все равно пробивает оба слоя и выходит через затылок.

Буквально через несколько мгновений над самым ухом у Снимана раздался голос Орлова. Ян открыл глаза. Кобус усадил его. Кобус пришел в армию неуклюжим фермерским сынком, но на глазах трансформировался в примерного солдата.

Орлов присел на корточки, положив локти на колени.

– Сейчас мы втроем уходим. Палач приказал изменить обычный порядок. Вместо оставшихся полутора недель маневров отправляемся на настоящую потасовку. Это, в общем, не война, а так, сектанты, но стреляют и убивают там по-настоящему. Зарубите себе на носу, парни!

– А что, Харриса ждать не будем? – вмешался Сниман.

– Я говорил с Палачом. Ему такой идиот нужен, как пуля в затылок. Его отправили к волонтерам. Там из него капрала сделают, с его-то мозгами.

– Но ведь он же старается! – настаивал Сниман. – Не могли бы мы…

– Твой дружок Харрис такой умный, что даже не дает себе труда подумать и раз за разом повторяет одни и те же ошибки. Он два раза пристрелил тебя и один раз – меня. Я ничего не имею против того, чтобы его убили, но не хочу, чтобы он убил меня.

Орлов сплюнул на землю, поймал взгляд Снимана, который посмотрел на Кобуса, и потрепал паренька по голове.

– Ну его, этого Харриса! Из него солдат – как из консервной банки!

Потом взял у Яна автомат и установил лазерный прицел.

– Постарайтесь, чтобы вас не убили. Там, конечно, всего-навсего сектанты, но каменной дубиной можно уложить ничуть не хуже, чем автоматной очередью. Я предпочел бы послать туда ублюдков Ки-муры, но адмирал будет возражать.

Он принялся проверять запасные магазины Снимана, но внезапно остановился и быстро обнял солдат.

Науде был присвоен номер J-03/09. В принципе, у него имелась фамилия, Бота, но Менсиес, общаясь с агентами, пользовался только номерами.

J-03/09 встречался с ним по средам, когда его жена уходила на собрания. На Земле он был усталым, измученным маленьким человеком; здесь он стал усталым, измученным старичком. Пряди седых волос торчали во все стороны. Он всегда принимал Менсиеса в грязной синтетической ночной рубашке, в которой непременно была дыра на самом видном месте. Никогда не предлагал чаю, но каждый раз объяснял, что иначе придется объяснять жене, кто пил из второй чашки…

Менсиес, сержант из службы разведки, терпеть не мог подобных встреч в маленьких, запущенных комнатках с задернутыми занавесками. Документы и деньги куда удобнее пересылать по пневмопочте, а информацию лучше всего передавать по компьютерным сетям. J-03/09 спокойно мог переслать все это из собственной спальни прямо в казарму в Йоханнесбурге, где компьютеры Реттальи прочтут и разберут почту. Но эффективность эффективностью, а человеческим фактором пренебрегать тоже нельзя. Агенты вечно терзались тревогами и угрызениями совести и нуждались в поощрении и назидании.

– Это охота на ведьм! – кипятился старичок, прихлебывая крепко заваренный чай, который дол-жён был помочь ему перенести еженедельное испытание. – Они все с ума посходили! Мечутся туда-сюда, и никто не может понять, что происходит. Отменили ежегодное заседание! Мы выбрали человека, который твердо стоял за мир, и стоило ему взойти на трибуну, как он заговорил о войне! Документы передаются с оговорками: «Только нё показывайте „брату“ такому-то и такому-то». Хеэр Сниман и его наблюдательная комиссия всюду лезут, все разнюхивают, все знают. Они хватают людей, которые всецело преданы идеалам Бонда. Безумие! Неужели вы, имперцы, сумели внедрить своих людей в самую гущу наших рядов?

Менсиес не ответил ни «да», ни «нет». Впрочем, J-03/09 и не нуждался в ответе. И в вопросах тоже. Сведения сыпались из него сами собой.

– Вы же знаете, мой сын состоит в «Рейтерах»…

Информация, которую передавал его сын о молодежной организации Бонда, была еще более ценной, чем информация о самом Бонде.