Русский Бокондо

Значит, что-то случилось? Вновь кольнуло нехорошее предчувствие. Не спеша расплатился с гребцами, прихватил бананы и медленно пошагал по трапу, быстро соображая — собственные бумаги в порядке, на самом ничего лишнего нет, о том, какой груз был на судне, не знаю ничего.

Первое, что бросилось в глаза на палубе, это посеревшее лицо капитана. Но переговорить не успели, обменялись лишь взглядами, рядом стояли громадные негры в фесках, вроде тех, которых только что видел у губернаторского дворца. На этот раз у них в руках были не дубинки, а карабины. К Николаю шагнул сержант морской пехоты, четко козырнул, по- уставному вскинул колено и притопнул каблуками, вежливо просил проследовать за ним.

В кают-компании от стола, заваленного бумагами, поднялся сухощавый офицер с длинным лицом и быстрыми зелеными глазами. Очень приветливо улыбнулся, представился.

— Эдуард Ренг, лейтенант королевской морской пехоты. Прошу садиться.

— Питер Крейн, гражданин США, по делам фирмы следую рейсом из Амстердама в Кейптаун, — ответил Николай.

Итак, предстоит беседа лейтенанта с лейтенантом.

Вот оно, началось! С этим «весельчаком королевы» надо держать ухо востро. Ведет себя как хозяин, на столе перед ним лежат все судовые документы и даже паспорта команды и пассажиров. Мой отдельно, а принадлежащие шотландцам уже в стопочку сложил. Конечно, такое копание в чужих бумагах это явное нарушение всех законов и приличий, но если на рейде стоят крейсера под флагом твоего адмирала, то о международном праве и всяких там суверенитетах можно и не вспоминать. Ясное дело — сила на его стороне, спорить и протестовать следует только до определенного предела.

— Мистер Крейн, перед тем, как обратиться к вам с некоторой просьбой, хотел бы сообщить о происходящих в этой местности событиях, — начал лейтенант. — Дело в том, что в прошлом месяце дикари напали на миссию британского вице-консула, направлявшуюся по поручению министра иностранных дел ко двору оба, верховного правителя империи Бенин. Британский дипломат, сопровождающие его лица и персонал миссии, всего около ста пятидесяти человек, зверски убиты.

— Выражаю глубокие соболезнования.

— Миссия носила исключительно мирный характер и направлялась для переговоров об установлении свободной торговли в дельте реки Нигер. Хочу подчеркнуть, что никто из членов миссии не имел оружия. Все они были захвачены врасплох, тех, кого не убили на месте, принесли в жертву богам местных язычников. Нескольким туземцам удалось спастись, и они сообщают, что имели место обряды, связанные с ритуальным каннибализмом. Попросту говоря, наших людей сварили в котлах и съели!

Голос лейтенанта вибрировал от гнева и возмущения, но зеленые глаза смотрели довольно спокойно. Сам-то он верил в то, что говорил? Жалко, разумеется, погибших, но как-то плохо верится, что местные народы, более четырехсот лет имеющие дело с могучими заморскими державами, ни с того ни с сего перебили посольство Великобритании, которая успешно расправляется даже с европейскими конкурентами и становится полной хозяйкой в этих местах.

— Британское правительство решило примерно наказать преступную клику правителей Бенина. Вы видите, что собраны значительные силы, но их еще недостаточно для того, чтобы раз и навсегда ликвидировать это прибежище кровожадных фанатиков, вставших на пути прогресса и цивилизации, — вдохновенно продолжал лейтенант. — Я обращаюсь к вам, как к белому человеку и христианину, прошу помочь правому делу и принять участие в экспедиции против дикарей!

Ну и дела! Только этого еще не хватало — таскаться по лесам и болотам ради чужих интересов! Но отвечать надо сдержанно, с приличной случаю скорбью.

— Понимаю всю трагичность создавшегося положения, до глубины души возмущен коварством дикарей. Но хотел бы напомнить, что я гражданин США и не могу вмешиваться в вооруженные конфликты иностранных государств. Кроме того, я штатский человек, абсолютно не разбираюсь в военном деле и хотел бы встретиться с американским консулом.

— Должен вас разочаровать, в настоящее время консул США в Лагосе отсутствует. Но не забывайте, что здесь, на краю цивилизованного мира, главный и непреложный закон — это взаимная выручка белых людей, — теперь голос лейтенанта звучал сухо, без душевной скорби.

Николай промолчал, пока вся беседа носила явно какой-то душеспасительный характер. Надо подождать, пусть собеседник выложит все свои аргументы.

Он не заставил себя ждать, на этот раз заговорил как задушевный друг.

— Вы же заводской мастер, в списках пассажиров прямо написано «механик». Да одного взгляда на ваши руки достаточно для того, чтобы сказать, что работы по металлу и с химическими веществами для вас не в диковинку. С какой фирмой имеете дело — с Винчестером, Кольтом, Дюпоном?

— С Кольтом, — отпираться было бессмысленно. Да и руки, действительно, свидетельствуют о профессии лучше всех бумаг, а в пароходных документах отправителем багажа числится отделение Кольта в Амстердаме. Эх, Иван Иванович, вон как дело-то поворачивается!

— Это просто замечательно, нам очень нужны механики.