Русский браконьер

55-й годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне посвящается…

Тяжелое, послевоенное время. Голод и разруха. Восстановление городов и сел, фабрик и заводов в невиданно-короткие сроки, ценой неимоверных усилий народа. В быту куфайки и кирзовые сапоги, гимнастерки и галифе, ситцевые платьица на все случаи жизни. Телевизоров, машин, видиков, компьютеров и прочей бытовой техники в те времена еще не было. Жили бедно, но дружно и открыто. Бедность и общая цель сплачивали народ, заставляли держаться друг за дружку, за соседа, с надеждой на светлое будущее. Эта мечта людей, стремление лучше жить, учиться, карабкаться все выше и выше для достижения заветной цели и нашли свое отражение в массовом, повальном увлечении голубями.

Голубятни были чуть ли не в каждом дворе. Разведением голубей увлекались и стар и млад, они были в почете и в крупных городах и пригородах, рабочих поселках и селах. Голубеводством «болели» и в центре России и в Сибири, на Урале и Закавказье, в Молдавии и на Украине, в Крыму и в Прибалтике. Были своего рода «центры голубеводства» по всему необъятному Союзу. Голубятники переписывались меж собой, вели обмен опытом, устраивали соревнования, приезжали в гости друг к другу, выводили новые породы голубей.

В послевоенном разрушенном почти до основания Воронеже существовали целые династии корифеев-голубятников и на Чижовке, и на Гусиновке, и на Троицкой, и на Левом берегу в районах Придачи, Отрожки. Машмета, Песчановки. Водили голубей и в Сомово, Боровом, Графской. Так и стоит перед глазами картина детства, майского утра, когда все вокруг цветет и благоухает, и в этой тишине, в дымке восходящего солнца вдруг раздается молодецкий посвист, за ним другой, третей. и вот уже скрипят калитки, хлопают двери, народ проснулся и высыпал на улицу. Это заядлые голубятники: полковник дядя Жора, по-уличному «Гвардия», пожарник Буней и заядлый картежник Валет поднимают своих любимцев-голубей в небо, ввысь, к утренним звездам. Открываются лазы на чердаках, голуби, воркуя и отряхиваясь, вылетают на крыши и в ход идут длинные шесты и палки с привязанными на конце тряпками. «Фить-фить-фить» – посвистывают со всех сторон и машут шестами, подгоняя с крыш своих любимцев.

Вокруг орава шмыгающих, свистящих что есть мочи пацанят, любопытных зевак, комментирующих это восхитительное зрелище. Голуби воркуют, чистят хвосты и крылья, танцуют с «потрясом», разминаются перед долгим полетом и сначала то поодиночке, то парами, как бы нехотя, не спеша поднимаются, кувыркаются, переворачиваются через голову и снова садятся на крышу. Но неумолимый хозяин упорно подгоняет их шестом, не давая покоя, и, наконец, поднимает стаю в воздух. Все выше и выше кругами парят птицы.

– Глянь у Валета какой почтарь-красавец, так и свистит крыльями как мессершмит. – И вмиг все головы поворачиваются направо.

– Давеча из Одессы за пазухой привез, в карты выиграл, чертяка. Везет же людям, – раздается чей-то завистливый вздох.

– Да что толку, – перхает самосадом Михеич, – все равно в Одессу улетит.

– А вон смотри у Бунея голубка белая лодочкой стоит не шелохнется, словно пава, хороша! – И синеглазые белобрысые головки крутятся влево, наблюдая за величественным полетом белого луганского голубя.

– Тысячу за нее отвалил, не пожалел.

– А вон глядите, глядите у полковника Чеграш стаю повел, да как повел, как командир эскадрилью. Вот это да! Вот это выучка! На той неделе у Вовчика с «Заречной» пару Петровских вертунов привел с собой и посадил на крышу, так Вовчик еле сторговался с «Гвардией». Магарыч ставил.

Сотни голубей различных пород, мастей и окрасов парят в безоблачном небе, реют над городом, стремясь все выше и выше, превращаясь в еле видимые точки, а иногда и исчезая с глаз. На улицах стоит невообразимый шум, гомон, свист. Радости нет предела. Весна-красавица пришла в наши края. Спустя некоторое время, мальчишки идут играть кто в «жошку» (подбивание ногой кверху свинцовой пуговицы с пришитым и расчесанным кусочком овчины), кто в «кон» (игру на копейки и пятаки, путем бросания на расстоянии 5-6 м в горку сложенных монет свинцовой круглой битой. Победителем считался тот, кто попадал ею в кон, а затем ударяя «шагом-битой» по монетке, переворачивал ее на «орла»), кто в «пристенку» (игру в стуканье монеткой об забор. Выигрывал тот, кто своей монеткой попадал так близко к монетке играющих, что мог достать ее раздвинутыми пальцами рук). Голубятники же оставались на своих местах, кто на крыше, кто во дворе, восхищаясь и наслаждаясь полетом своих любимцев, распахнув душу небу.