Условно говоря, если у вас зарплата 1000 дол., то вы отчисляете на счет 200, но при этом на счету у вас оказывается 250, и в счет этих денег вы через пять-шесть лет работы можете купить квартиру. Ставка отчислений в фонд может быть сделана плавающей. Кто-то хочет получать на руки 800, а на счету иметь 250. А кто-то предпочтет получать на руки 700, но на счету иметь 360.
Понятно, что отчисления должны иметь свой предел. Если у вас зарплата 1 млн. дол., и вы отчислили в фонд 200 тыс. дол. — это не значит, что государство доплатит вам еще 50 тыс.
В современной России ни у работника, ни у работодателя нет заинтересованности в уплате страховых взносов. Ты платишь в черную дыру и не знаешь, что получишь в ответ. Подобный механизм — единственное, что может: а) заинтересовать работника получать зарплату в белую, б) создать систему поощрения тружеников, а не быдла. Уж если в России есть нефтяные деньги, они должны доставаться тем, кто хочет работать.
Следует понимать, что никакого другого честного пути распределения нефтяных денег нет. Если вам кто-то скажет: «А давайте разделим их на всех», — не верьте ему. Тот, кто хочет разделить на всех, обязательно в итоге украдет все сам. «Разделим на всех» и «Отдадим все компании «Гунвор»» — это на самом деле не две разные истории. Это одна и та же история, с лица и с изнанки.
Если в стране нет налогоплательщиков — в ней никогда не будет избирателей.
Избирателей в России сейчас нет. Объем доходов российского бюджета от подоходного налога (1,7 трлн. руб.) практически равен объему доходов бюджета от налога на прибыль, но эти деньги избиратель платит как бы не из своего кармана. Их за него платит работодатель.
Эта практика должна быть прекращена. Человек должен знать и чувствовать, что он платит.
Если в стране не будет налогоплательщиков — в ней никогда не будет избирателей.
В современной России местные бюджеты не наполняются снизу. Они наполняются сверху, теми деньгами, которые им переводит бюджет федеральный. В результате мэр города или глава муниципального образования не заинтересованы в том, чтобы жители и бизнес платили им больше налогов. Наоборот — чем бедней город/регион, тем больше он получит субвенций. В результате мэр душит весь бизнес, забирает все под себя, а потом рассказывает центру, какой он бедный, и, «откатив» треть субвенций наверх, остальные две трети осваивает через свои фирмы.
Я не собираюсь утверждать, что традиции самоорганизации на местном уровне в России сильны. Они много слабее, чем даже в Китае, не говоря уже о Европе. Но любые выборы начинаются именно с местного самоуправления. Смешно думать, что люди, которые не могут в 10-тысячном городе выбрать мэра, который не ворует и не убивает, смогут выбрать президента 140 миллионной страны, который не ворует и не убивает.
А для того, чтобы люди были заинтересованы в выборах мэра, надо, чтобы этот мэр тратил их деньги, а не деньги центра.
Для того, чтобы местное самоуправление было действительно местным, оно должно быть небольшим. Норвежское село всегда будет более склонно к самоуправлению, чем многомиллионная китайская провинция.
Сейчас режим действует противоположным образом — например, укрупняет Москву. В Большой Москве будет жить больше народу, чем в Греции или Норвегии!
Вся система государственного управления Россией сейчас существует по принципу: граждане — для государства. Вся система управления Россией должна быть перестроена по принципу: государство существует для того, чтобы предоставлять услуги гражданам. Государство — для граждан.