Русский булочник. Очерки либерал-прагматика (сборник)

Зелень — и чистота. Единственный, кто мусорит в Сингапуре — это деревья, их так много, что город с чудовищным популяционным давлением воспринимается как экваториальный заказник. И это настолько органично, что кажется — так было всегда. Экватор все-таки.

На самом деле экосистема города/государства/корпорации Сингапур абсолютно искусственна. Экваториальные дождевые леса — весьма неустойчивая экосистема. Если такой лес вырубить, вода тут же вымывает из почвы питательные вещества, а реки превращаются в сточные канавы. В начале XX века в перенаселенном колониальном Сингапуре все вытаптывалось людьми, съедалось коровами, а река Сингапур была сточной клоакой, которую можно было унюхать раньше, чем увидеть.

Чтобы превратить Сингапур в парк, пришлось посадить миллионы деревьев и кустарников. Специальные команды, разосланные по всему миру, привезли отовсюду 8 тыс. разновидностей растений, и 2 тыс. из них принялись в Сингапуре. Закислившиеся почвы известковали и удобряли. С берегов реки Сингапур отселили 900 тыс. свиней, которых разводили на 8 тыс. ферм.

Теперь в Сингапуре есть только одно место, где прямо-таки несет дерьмом. В Сингапуре есть третий по величине в мире нефтехимический комплекс. Он находится на острове Jurong Island , сделанном из соединенных между собой искусственными насыпями семи островов. А прямо напротив ректификационных установок и разгружающихся танкеров расположен уникальный Birdpark с уникальными коллекциями птиц и самым высоким в мире искусственным водопадом. И вот в этом птичьем парке от розовых фламинго и прочих обитателей воняет так, что мама не горюй.

То же самое и с чистотой. 80 % населения Сингапура были китайцы, а у китайцев есть привычка, такая же древняя, как «Книга Перемен», — плевать под ноги. В материковом Китае в ресторанах до сих пор стоят плевательницы с многомесячным содержимым.

И зелень и чистота были внедрены в Сингапуре драконовскими мерами. Двадцать лет на каждом перекрестке стоял полицейский и штрафовал тех, кто плюнул. Коров, пасшихся в городе, сдавали на бойню. (В 1964 году они паслись под окном премьерского кабинета.) Запретили тысячелетнюю китайскую привычку — фейерверки, запретили столетнюю американскую привычку — жвачку. После двадцати лет плевать перестали.

История создания города-парка из заплеванной помойки мне кажется совершенно символичной по двум причинам. Во-первых, огромное количество стран очень любит сохранять свои экосистемы. Самый простой пример — Австралия. Там в аэропорту тебя обнюхивает специальная собака на предмет того, не привез ли ты в Австралию чужое яблоко. Премьер Сингапура Ли Куан Ю действовал наоборот: он привозил деревья, как инвесторов, со всего мира. Он не сохранял экосистему. Он создавал ее.

Во-вторых, великий руководитель всегда внимателен к деталям. Плохой руководитель внимателен только к деталям. Он будет ходить по улицам проверять, чтобы не плевали, а за его спиной будут красть миллионы. А вот великий руководитель внимателен и к деталям. Он будет истреблять коррупцию железной рукой, но отучить людей плевать на улицах он тоже не забудет.

Мемуары

Современный Сингапур создали премьер Сингапура Ли Куан Ю и его команда. Ли Куан Ю написал потрясающие и совершенно политически некорректные мемуары, которые я всем рекомендую прочесть. И для тех, кто этих мемуаров не читал, я отмечу несколько политически некорректных вещей.

В своих мемуарах Ли Куан Ю пишет, что он — большой поклонник насилия, a great believer in violence . Так получилось, что Ли Куан Ю, который получил английское образование и на английском говорил долгое время лучше, чем на китайском, японскую оккупацию пережил в Сингапуре. Ли Куан Ю пишет, что именно японская оккупция убедила его в эффективности насилия: нищета в Сингапуре была абсолютная, но преступность была почти на нуле, потому что японцы по любому поводу расстреливали на месте.

Напомню, что в Сингапуре до сих пор смертная казнь за провоз наркотиков: иначе этот торговый хаб превратился бы в рассадник наркомании. И что в Сингапуре до сих пор существуют телесные наказания. В 1993 году в Сингапуре приговорили к шести ударам палками американского гражданина, и американская пресса орала как резаная.

Ли Куан Ю не раз с презрением отзывался о суде присяжных. Опять-таки на основе собственного опыта. Еще когда Сингапур был английской колонией, Ли Куан Ю, которого тогда гораздо чаще звали Гарри Ли (у всех сингапурских китайцев два имени, одно английское, перед фамилией, другое китайское, после фамилии), добился от присяжных оправдания четырех подонков, убивших в ходе расовых беспорядков английского офицера, и сделал вывод, что двенадцать неграмотных обывателей легко становятся добычей ловкого адвоката.