Русский бунт. Начало

– Разбежались. Ништоо, казачки споймают.

В подвал вела крутая винтовая лестница. Спустившись я подошел к двери, которая была окована железом. Казаки столпились позади.

– Эй, кто там заперся? Отворяй! – я пнул дверь сапогом.

– Горите в аду, бляжьи дети! – заорал истеричный мужской голос, послышались сдавленные рыдания.

– Отворяй, или я велю из арсенала принести гаубицкую бомбу. И мы взорвем дверь.

В ответ – тишина.

– Ладна, робята, несите бомбу.

– Стойте! Если я открою…

– Будет тебе жизнь.

– А если…

– Открывай дверь, выродок – Мясников бухнул по железу пудовым кулаком – Сам царь тебе слово дает. Что тебе еще нужно?!?

– Ну раз так… – заскрипел замок, дверь приоткрылась. К нам щурясь вышел худощавый мужчина лет сорока в черном, служебном камзоле, белых гетрах. Серый такой, неприметный.

– Кто таков?? – грозно спросил я.

– Секретарь его светлости. Немчинов. Аристарх Глебович.

– Из немцев? – хмыкнул кто-то из полковников.

– Никак нет-с. Батюшка мой был из славного города Гамбурга. Приехал на службу еще к его величеству Петру Алексеевичу!

– У кого фонарь? У тебя, Ваня? – я оглянулся – Заходи первым.

Мы зашли и сразу поняли – вот она, сокровищница губернатора. По всему подвалу стояли железные ящики – десять штук – с огромными навесными замками.

– У кого ключи? У тебя Немчинов?

– Так точно-с! Казначей мне оставил, когда бежать собрался. Вот извольте-с.

Мне была передана целая связка ключей.

– А ты что же не убежал? – я открыл первый ящик. Он был полностью заполнен золотыми червонцами, рублями с профилем Екатерины. Полковники дружно вдохнули. Второй был забит драгоценностями – перстни, дарственные медали…

Во третьем ящике было серебро. В четвертом – какие-то документы. Я поворошил бумаги – увидел карту с отметками.

– Ваня, иди сюда, посвети!

У меня в руках была карта губернии и окрестных земель с указанием воинских гарнизонов. Вот так повезло! Такая карта дороже целого железного ящика золота будет.

– Хотел сбежать – вздохнул Аристарх Глебович – Но замешкался, а тут уже казачки в доме кричат-с. Испужался, спрятался тут.

– Ладно, Немчинов. Пошли наверх. Я сам тут все запру и выставлю еще один пост. Никитин!

– Да, ваше величество!

– Встаешь на пост здеся, у двери! Чтобы муха не пролетела!

– Все исполню, царь-батюшка!

Десятник вытянулся во фрунт.

Вернувшись в кабинет, я сказал Немчинову и Почиталиню ждать в приемной, распустил полковников устраиваться на постой, а сам принялся разглядывать карту. Оренбургская губерния – была пограничной только с одной стороны, с южной. В этом направлении она соседствовала с Младшим и Средним Жузами, где живут будущие казахи. Сейчас они называются киргиз-кайсаки. Большая часть этих племен принесла присягу Екатерине, но клятвы эти весьма условны и казахов никто особе не контролирует. Именно против их набегов и была построена оренбургская крепостная линия. И именно киргизы одними из первыми пришли на помощь Пугачеву.

На севере, востоке и юго-западе край граничит с казанским, сибирским и астраханскими губерниями. Откуда совсем скоро полезут правительственные войска давить восстание. Я поворошил документы на столе. Нашел переписку Рейнсдорпа с губернаторами и центральными властями – просьбы о помощи, рекомендации, инструкции… Заодно выяснилось, почему на доме висят флаги. Из Питера с большим опозданием, поступило ЦУ праздновать недавнюю свадьбу царевича Павла I с Вильгельминой Гессенской. «Сынок» обзавелся первой супругой, которая через несколько лет умрет во время родов. А до этого будет сильно отравлять жизнь Екатерине своими интригами. После Вильгельмины Павел женится на еще одной немецкой принцессе (им медом в России что ли намазано?) Доротеи Вюртембергской. После перехода в православие – Марии Фёдоровне. Вот та оставит мощный след в российской истории. После убийства Павла станет вдовствующий императрицей, будет «рулить» своим сыном Александром I, да и всеми великими князьями – братьями Александра.

– Царь-батюшка, тут Чика вдову привез – в кабинет заглядывает Почиталин. У него за спиной маячит Немчинов.

– Зови. И вот, что, Ваня. Отбери-ка мне десять лучших казаков со всех сотен, будет им дело большое.

– Как же я лучших отберу? – растерялся Почиталин.

– А ты есаулов, да полковников поспрашивай. Списки с указов сделали?

– Да вот, сержантик пишет, да все никак не закончит.

– Бери Немчинова – я ткнул пальцем в секретаря – Пущай помогает.

Надо всех к делу пристроить. Даже Харлову.

– Татьяна Григорьевна! – я встаю, делаю несколько шагов навстречу к девушке. Сегодня вдова пришла в компании вихрастого, конопатого мальчика с грозным выражением лица. Сама Харлова явно плакала – глаза и губы припухли, виден даже некоторый маскирующий макияж в виде пудры.

– Убийца! – вдруг выкрикивает мальчик – Душегуб!

– Коля!! – вдова хватает пацана, пытается его оттащить назад.

Я присаживаюсь на один из стульев, оставленных полковников, достаю пистолет. Харлова бледнеет, ее брат замолкает, смотрит на меня огромными голубыми глазами. Я начинаю чистить ствол шомполом. Мы все молчим. Вжик-вжик…