Русский Египет

Начал вновь изучать списки и обнаружил в них три «съедобных» фамилии: полковники Капустин, Чесноков и Студнев. Теперь надо выяснить их судьбу. За этим я обратился в Центральный архив Министерства обороны СССР.

Тем временем отпуск подошел к концу, я вернулся в Каир, а вскоре редакция попросила меня вылететь в столицу Ливии, чтобы рассказать читателям о торжествах в честь 20-летия ливийской революции.

Гостей на торжества в Триполи ливийцы пригласили много, для журналистов даже был создан специальный пресс-центр. Вместе с корреспондентом ТАСС Вячеславом Анчиковым мы сидели там в ожидании программы праздника, потягивали кофе и вели разговор о том о сем.

В какой-то момент мне показалось, что из-за соседнего столика за нами наблюдают. Встретив мой взгляд, старик-европеец с коротко стриженными волосами обратился к нам на чистом русском языке.

— Вы из Союза? — спросил он.

— Да.

— Разрешите представиться: Николай Валерьевич Шейкин.

Старик придвинул к нам стул, протянул по визитной карточке. «Корреспондент ливийского агентства ДЖАНА в Греции» — значилось на ней.

Разговорились. Шейкин родился в 1910 году в Сибири. Отец его, донской казак, был сослан туда после революции 1905 года. Женился он на обрусевшей гречанке. Родители Николая умерли рано, и в 1922 году брат матери увез сироту-мальчика сначала в Стамбул, а затем в Афины. В Греции Шейкин прожил всю свою последующую жизнь, но продолжает считать себя русским. Живо интересуется происходящим на родине, пишет статьи по русской истории и культуре.

В годы Второй мировой войны Николай Валерьевич партизанил. Узнав об этом, я спросил его: не слыхал ли он о советских солдатах, сражавшихся в рядах союзных войск в Северной Африке? Старик на мгновение задумался, а потом сказал:

— Когда-то я читал, что в тылу войск держав «оси» в Африке действовала диверсионная группа с русским во главе. Она была известна как «группа Попского».

Так, надо смотреть английскую и американскую литературу об африканской кампании против войск фельдмаршала Роммеля. Вернувшись из Триполи в Каир, я долго собирался заняться этим, но всякий раз находились более неотложные дела. И вот наконец я окунаюсь в тишь библиотеки Американского университета, известной как крупнейшее в Египте хранилище литературы на английском языке.

В разделе мемуаров в каталоге мелькнуло знакомое имя — «Попский». С волнением беру в руки книгу. Она мне ровесница, издана в 1950 году, в Лондоне, а называется «Личная армия». Настоящая фамилия автора — Пеняков, Владимир Пеняков. Он действительно русский, но родился и вырос в Бельгии. С 1924 года Пеняков жил в Египте, работал инженером на сахарном заводе на юге страны. Работа там сезонная, перед сбором урожая сахарного тростника время свободного много. Владимир использовал его на путешествия по пустыне. Бедуины-проводники учили его ориентироваться, находить пищу и воду, ездить на верблюде. Освоил русский бельгиец и арабский язык. Так что, когда началась война и Пеняков вступил добровольцем в английскую армию, его взяли в разведку. А в октябре 1942 года, перед самой битвой под Эль-Аламейном, он стал командиром диверсионно-разведывательной группы из 23 человек, получившей шутливое название «Личная армия Попского» — по псевдониму Владимира. На четырех джипах и двух трехтонках группа совершала длительные автономные рейды глубоко в тылу противника.

Среди товарищей Пенякова по оружию во время африканской кампании его соотечественников не было. Но одна из глав книги называется «Иван и Николай». Она о двух русских, примкнувших к «Личной армии Попского» осенью 1943 года, уже в Италии.

Во время одного из рейдов по югу Апеннинского полуострова группа Пенякова остановилась, как обычно, в небольшой деревне, чтобы расспросить крестьян о расположении фашистских застав. Потом устроилась в саду на отдых. Некоторое время спустя в лагерь пришли двое. Одеты они были, как все крестьяне, но внешне на итальянцев не походили: крепкие, русоволосые, с голубыми глазами. Чувствовалась в них и военная выправка. Один из пришедших заговорил с Владимиром на ломаном итальянском языке. Оказалось, что оба — русские солдаты, попавшие в плен под Смоленском. Сначала их держали в концлагере в Германии, затем — во Франции, а потом перевели на север Италии. Оттуда они бежали и пробрались на юг страны. Батрачили вместе с итальянскими крестьянами, всячески помогавшими им. А когда узнали о том, что в деревню прибыл английский отряд, пришли, чтобы проситься взять их с собой. Того, кто говорил, звали Иван, его товарища — Николай.