Русский Египет

Акция эта вызвала в Москве бурную реакцию. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин направил 7 августа сердитую телеграмму своему египетскому коллеге Зульфикар-паше. Упор в ней делался на то, что эти люди «не являются советскими гражданами и не имеют разрешения на возвращение в СССР». «Этот произвольный акт администрации порта Александрия (тут, видно в спешке, допущена ошибка: на самом деле — Порт-Саида. — В. Б.),нарушающий самые элементарные и издавна признанные в международном праве правила по вопросу отношений между цивилизованными странами, — говорилось в телеграмме, — заставляет меня заявить самый категорический протест». Советский нарком потребовал «расследовать этот акт открытого насилия и строго наказать виновных» и «соблаговолить поставить меня в известность о принятых мерах по этому вопросу». Но телеграмма эта так и осталась без ответа.

А вот что говорилось об этом случае в «Обзоре международного положения и внешней политики СССР в 1925 году»: «На развитии торговли с Египтом отрицательно отозвался инцидент с пароходом Совторгфлота «Чичерин»… В результате инцидента Совторгфлот должен был отказаться от захода своих судов в египетские порты». Видимо, таким способом Советское правительство хотело предотвратить повторение подобных высылок. На время они действительно прекратились. Но в 1928–1929 годах участь семьи Резниковых постигла еще 13 русских эмигрантов.

В Одессе приход «Чичерина» ждали. В порту собралось много народу, играли духовые оркестры. Поселили высланных в доме МОПРа — Международной организации помощи рабочим, на углу Дерибасовской и Екатерининской. В этом доме семья Резниковых прожила довольно долго. Отец устроился работать, мать и дети сначала учили русский язык. Жизнь на новом месте постепенно вошла в колею.

Шика Абрамович окончил в Одессе институт, получил специальность зоотехника. Во время Великой Отечественной войны семья эвакуировалась во Фрунзе, сражалась на трудовом фронте. А в 1955 году Шика Абрамович переехал в Ростов-на-Дону, где и вышел на пенсию. У него двое сыновей и четверо внуков.

Вот такая необычная судьба. Впрочем, можно ли назвать обычной судьбу хотя бы одного из героев этой книги? В том числе и эмигрантов новой волны, о которых пойдет речь в следующих главах.

Глава 11 Последний из могикан

Когда я только приехал в Каир, одним из первых впечатлений было обилие на улицах города наших «Жигулей». Машины эти египтяне любят за надежность и умеренную цену и охотно покупают их.

Раз есть тысячи «Жигулей», значит, должно быть фирменное техобслуживание, а им, в свою очередь, должен заниматься кто-то из специалистов ВАЗа. В середине 80-х годов таким человеком был Александр Иванович Зудин. По делам автосервиса он немало колесил по Египту, встречался с разными людьми, быстро выучил арабский язык.

Как-то летом 1987 года Александр Иванович поделился со мной радостью неожиданной находки.

— Иду я по Гелиополису, — рассказывал Зудин, — и вижу: в книжном развале на тротуаре — издания на русском. Причем все либо дореволюционные, любо эмигрантские. И с одним и тем же экслибрисом: «Из книг Олега В. Волкова».

Гелиополис — один из приличных районов Каира. Его основали в начале XX века европейцы, селившиеся в Египте. Еду туда, и по нарисованной Александром Ивановичем схеме довольно быстро нахожу книжный развал. Все точно так, как он и говорил. Листаю Библию, изданную еще в 1922 году в Берлине. Там же напечатан томик Тургенева. «Толковый словарь» Даля растрепан, да это и понятно: он старше предыдущих книг, издан в конце XIX века в Петербурге. А вот и подшивки эмигрантских журналов… Экслибрис Волкова напоминает княжеский герб: тут и рыцарские доспехи, и перекрещенные мечи, и башня замка, и взметнувшийся на дыбы конь.

За моим копанием в груде разноязыких старых книг равнодушно наблюдают два продавца-подростка. «Откуда издания на русском?» — спрашиваю их. Мальчишки в ответ лишь пожимают плечами.

Все понятно: владелец библиотеки умер, наследников нет, и, освобождая его квартиру, хозяева за гроши продали ненужные им книги уличным букинистам.

Но кто такой этот Олег Волков? Видно, из белоэмигрантов, поселившихся в Египте после Гражданской войны в России. В начале 1920 года англичане привезли из Новороссийска в Александрию примерно 4500 русских беженцев. Разместили их в палаточном городке в Телль аль-Кебире, на полпути между Каиром и Исмаилией. Дочь известного русского писателя Евгения Чирикова, Валентина, прошедшая в юности через этот лагерь, так потом вспоминала о нем: «Вокруг голая, песчаная, бесконечная равнина; над головой — африканское палящее солнце. Городок палаток окружен колючей проволокой, кругом индусские часовые, полное отсутствие какого-либо пейзажа, по ночам воют шакалы…

В лагере мы застали несколько сот человек совершенно нищего и в большинстве случаев нравственно деморализованного русского офицерства. Приблизительно половину составляли раненые и сыпнотифозные». Природа вокруг лагеря была столь недружелюбной, что его обитатели прозвали это место «Телль аль-Сибирь».